Mara Palpatyne - Deus, ex-machina Страница 25

– Ты разве еще не понял? – спросил Язон. – Око желает поработить нас! Сделать нас послушными своей воле. Око знает, что мы можем противостоять ему. Знает – и боится.

Все молчали. На их глазах мир перевернулся вверх ногами; все, что они знали, во что верили, оказалось ложью.

– Параллельно я искал других. Тех, кто был упомянут в заголовке. Это оказалось очень трудно. Первую я нашел еще до…

Тристана встрепенулась и посмотрела в глаза Язону.

– Да, Трис, – спокойно сказал тот,- одним из твоих предков была Фелиция Стратилат, последняя из потомков Гефеста Стратилата…

Он перевел взгляд на Эйден:

– Эйден, Вы, наверняка, не знаете фамилию Вашего отца?

– От чего же? – ответила весталка. – Моего отца звали Эмер, но все знали его под фамилией Алиандер.

– А матери? – спросил Язон, улыбаясь (улыбка на лице головы, отделенной от тела смотрелась ужасно).

– Не знаю. У нас, атлантов, после свадьбы мать теряет родовое имя и больше его не произносит…

– Ее звали Эландрия. Эландрия Перибазия, если быть точным.

– Вскоре я впервые услышал легенду о Пламенеющем городе, – продолжил Язон. – Сперва я не придал ей значения, но затем, услышав ее несколько раз, заинтересовался. Эта легенда оказалась весьма популярной среди Ныряющих в Бездну. Легенда гласила, что судно, терпящее бедствие в Лимбе – свободной от островов зоне близ ядра – иногда видят одинокий остров. Тот тихо дрейфует в пространстве, объятый пламенем, и на нем виднеются остатки каких-то непонятных сооружений. Появление острова считалось доброй приметой; техники и аэрогаторы корабля, заметившего Пламенеющий город, неожиданно находили решение непреодолимых на первый взгляд проблем и приводили корабль в порядок.

Я загорелся желанием найти этот остров; к тому времени я уже получил наследство деда. Сперва я купил тендер Ныряющих и спецоборудование для него – в частности, два асбестовых костюма. А затем, когда Последующая война сменилась миром, я взял с фрегата несколько человек, в том числе старпома, и мы отправились к Ядру.

Мы разбили лагерь на Мятущихся островах – это очень странное место, последнее относительно стабильное в Союзе. На островах – совершенно необычная жизнь. Здесь все очень непостоянно. Время от времени какой-то из островов начинает вздрагивать – это сигнал для всех, что пора "делать ноги" – остров вот-вот обрушится в пламенеющую бездну…

Люди Края, как они сами себя называют, совершенно не похожи на "серединников". Постоянный риск потерять все, вплоть до жизни сильно меняет характер этих людей. Казалось бы, непрерывная борьба за жизнь должна сделать человека законченным эгоистом, но Лимб доказывает обратное – большего альтруизма и самопожертвования я никогда не встречал. Это ощущаешь сразу, стоит тебе оказаться на Мятущихся островах. Всеобщая скудость не мешает людям Края быть просто невероятно гостеприимными. На островах мы получили все необходимое для наших поисков. Но, тем не менее, успех не сопутствовал нам поначалу.

В порыве отчаянья я рассказал в баре о цели нашего поиска. Правильно ли я поступил, я до сих пор не знаю – с одной стороны, благодаря этому я действительно нашел Город.

С другой стороны – именно тогда меня услышал стукач Авгурата…

Но, как бы там ни было, нам посоветовали одного человека. Его звали Андрей Афинодор, он был специалистом-самоучкой, при том кто-то называл его аэрогатором, кто-то – учетчиком. Истина была посредине – Андрей оказался и учетчиком, и аэрогатором.

Он полчаса спорил с моими специалистами и сумел убедить их. Более того – он внушил им определенное уважение.

– Моя мать была весталкой Тесла, – ответил он на немой вопрос моего аэрогатора, – а отец – весталом Эвклида.

– Но ведь они… – начал, было, мой учетчик, инстинктивно обняв аэрогатора. (Я давно заметил, что между ними была симпатия, но предрассудки храмового образования сделали свое дело – они очень долго не решались быть вместе; увы – судьба подарила им лишь несколько ночей…)

– Нет, мальчик, они не потеряли своей силы, – ответил старик, – более того, когда вы с твоей девочкой сделаете то, что вы так давно хотите, вы откроете для себя новый мир и в этом мире вы станете вдвое более умелыми. А ваш сын или ваша дочь будет таким же, как я. Он сможет исчислять путь любого неизвестного корабля в пространстве, он будет подобен пророку – аналитика и аэрогация вместе дают просто невероятные способности к вычислению вероятностей…

Они ушли, окрыленные, и я был рад за них. Очевидно, рад был и старик, но его взгляд стал тревожным, когда он посмотрел на меня.

– Что ж ты творишь? Ты же их прямо в лапы костлявой ведешь! – сказал он, глядя на меня.

И это было правдой. На борту "Неотвратимого возмездия" впору было писать букву "вав" (10). Но что было делать?

– Но что делать? Даже если я отпущу их – они не уйдут.

– А может, просто прекратить свои искания? К чему менять мир, он и так неплохо работает?

– Разве? А тебе разве не душно в этом мире, старик?

Он задумался.

– Душно. Но, задыхаясь, я прожил восемьдесят лет, а твои подопечные и третий десяток не разменяют.

Я посмотрел в его блеклые голубые глаза:

– И оно того стоило?

Он долго не отводил взгляда. А перед тем, как отвел, я заметил предательские слезы, блеснувшие в них.

– Возможно, восемьдесят пять лет – хорошая плата за сегодняшний день, – сказал он. – Желаю тебе найти то, что ищешь. А теперь уходи.

На следующий день мы вновь "нырнули" к ядру. Мой аэрогатор уверила меня в том, что остров необходимо "ловить" непосредственно у короны – по каким-то пока неясным причинам его невозможно было почувствовать. Она выглядела такой счастливой тогда…

Тем не менее, сначала мне показалось, что мы опять уйдем ни с чем. Наш кораблик скользил немного выше короны, протуберанцы время от времени касались корпуса. Было жарко и душно.

В какой-то момент я решил, что пора возвращаться. Экипаж был почти на пределе – разочарование усиливало усталость от непривычной нагрузки.

Именно тогда он и появился, сперва как черная точка на пламенно-алом горизонте. Я не поверил своим глазам, решив, что мне мерещится от усталости и желания найти Остров. Но черная точка разрасталась, и вскоре отрицать очевидное было уже невозможно.

Он плыл по пламени короны, рассекая огненные протуберанцы. Пламя возносилось над ним, но сам он не горел. Мы приблизились к острову; сверху он напоминал осколок огромной тарелки, хотя "края" тарелки были пощерблены. Я помню, что долго не решался отдать приказ о посадке, зачарованный видом Пламенеющего города… но потом, наконец, решился.