Дженни Лукас - Изумрудное сердце Страница 26

С тяжелым сердцем он посмотрел на нее. Как ему удастся ее переубедить? Ведь она права!

Но, глубоко вздохнув, он тряхнул головой:

— Еще одна ночь…

— Ничего не изменится.

— Пойдем со мной на банкет. Позволь мне в последний раз попытаться переубедить тебя, убедить не выходить за него замуж. Последняя ночь. — Он стиснул зубы. — Потом, если ты не изменишь своего решения стать его женой, я попрощаюсь с тобой.

Он смотрел на ее лицо, выражение которого было и страстным, и измученным.

— Ты разведешься со мной?

— Да.

— Клянешься?

— Да, — отрезал он.

Она неторопливо кивнула.

— Очень хорошо. — Жасмин протянула руку, чтобы погладить его по щеке, потом остановилась. Уныло взглянула на свои красные домашние туфли и сказала: — Я пойду одеваться. — Она наклонила голову, затем подняла глаза, полные слез. — До вечера, мой король.

Полчаса спустя Кариф, под оглушительные аплодисменты, появился в огромном зале. Пятьсот высокопоставленных гостей жаждали его внимания, искали его взгляда, а он по-прежнему не мог придумать, как ему убедить Жасмин остаться его любовницей.

Потому что решения не существовало. Жасмин желала респектабельности. Она хотела собственную семью, детей. И разве он мог упрекать ее за это?

Будучи королем, что он может ей предложить, — за исключением позора?…

Приветствуя уважаемых гостей, Кариф направился к концу длинного стола, отыскивая в толпе лицо одной-единственной женщины. Где она? Куда посадил ее визирь? Без ее успокаивающего присутствия он чувствовал себя, как тигр в клетке. Он взмолился о том, чтобы Жасмин сидела за столом рядом с ним.

Но когда Кариф подошел к своему месту, он остановился.

Слева от него располагался пожилой король соседнего государства.

Справа от него находилась красивая блондинка, которой было не более восемнадцати лет. Она вся была увешана бриллиантами и хихикала, прикрывшись рукой и уставившись на Карифа большими голубыми глазами. Он мгновенно ее узнал: принцесса Лара дю Плесси.

Молчаливо проклиная упрямого визиря, Кариф сел за стол и вцепился в роскошную льняную скатерть. Он мрачно смотрел на фарфор, украшенный позолотой, хрустальные бокалы с шампанским. Где Жасмин?

Когда подали еду, пожилой король, сидящий слева от Карифа, начал пространно жаловаться на то, что существуют несправедливые налоговые традиции между Кьюзи и его страной. Кариф едва сдерживался, чтобы не убить себя и на этом не прекратить церемонию, — как волк, который отгрызает себе лапу, чтобы выбраться из капкана.

Затем он почувствовал, как у него покалывает затылок, и поднял глаза.

Жасмин смотрела на него с другого конца зала. Она находилась от него на максимально возможном расстоянии. Ее усадили рядом с невзрачной женщиной в коричневом платье и толстым, лысеющим секретарем из казначейства. Вне сомнения, ее местоположение в этом зале — заслуга визиря.

Жасмин попробовала ему ободряюще улыбнуться, но ее глаза были печальны. Ему казалось, что в тенях, отбрасываемых по залу пламенем свечей, все исчезли. Осталась только Жасмин. Такая красивая и такая далекая…

У Карифа сердце в груди перевернулось. Неужели это все, что он может ей предложить? Быть его тайной любовницей, пригодной лишь для секретных свиданий в его спальне, или спутницей, которую все уважают?

Кариф быстро ел и односложно отвечал пожилому королю и хихикающей юной принцессе. В тот момент, когда в зал вошли музыканты и танцовщики с огнем, был подан сигнал об окончании банкета. Из зала вынесли свечи, чтобы подчеркнуть волшебство представления.

Кариф бросил льняную салфетку на тарелку и пошел к Жасмин.

Все приглашенные в темном зале зачарованно смотрели на танцовщиков с огнями. В темноте Карифа не было видно. Он прошел мимо многих людей, которые говорили о том, что не следовало слышать королю.

— …Жасмин Коури, — прошипела одна из женщин, и Кариф внезапно остановился. — Проводит вместе с ним каждый день во дворце… И ночи тоже, держу пари. Король хороший, честный человек, но, если женщина так решительно настроена раздвигать ноги…

— И это называется помолвленная женщина! — последовал ядовитый ответ. — Она выставила дураком Умара Хаджара, который хотел жениться на ней. Вы помните тот скандал, когда она была молода? Эта особа была испорченной с юности.

— Она дождется возмездия. Вот увидите…

Сжав руки, Кариф повернулся, чтобы рассмотреть, кто говорит. Но голоса женщин исчезли в шуме толпы. Он увидел лишь двигающиеся тени.

О боже, дай ему возможность сражаться честно! Чтобы он мог встретиться с врагом лицом к лицу, а не выслушивать в темноте перешептывание злобных сплетниц!

Когда Кариф дошел до дальних столов зала, он уже весь дрожал от ярости. Он так жаждал Жасмин, так мечтал о ее прикосновении, так хотел заключить ее в объятия! Он желал защитить ее, уберечь от жестоких слов.

Наконец Кариф дошел до того места, где сидела Жасмин, но ее стул был пуст.

В тот миг, когда в зал вошли музыканты с гитарами, цимбалами и флейтами, чтобы аккомпанировать танцовщикам с огнем в темном зале, Жасмин убежала прочь.

Банкет оказался адом. Она слышала перешептывания и ловила пристальные взгляды — некоторые были любопытными, некоторые завистливыми, другие — ненавидящими. Было очевидно, все уже считали ее его любовницей. Они осуждали ее — только ее! — за такой грех.

Справа от нее за столом лысеющий толстяк косился на нее в течение всего банкета. Сидящая слева от Жасмин невзрачная женщина в ужасном костюме серо-коричневого цвета подчеркнуто игнорировала соседку.

Жасмин наблюдала за Карифом через зал. Подданные его явно обожали и возносили ему похвалы, и он равнодушно принимал их отношение как должное.

Она не нужна Карифу, что бы он ни говорил! Он окружен людьми, умоляющими уделить им внимание, включая юную принцессу-блондинку, сидящую рядом с ним. Она из того типа женщин, на одной из которых король, вне сомнения, скоро женится.

Жасмин выскочила из зала сразу, как только выключили свет. Она очень хотела скрыться до того, как кто-нибудь увидит ее слезы. Но, оказавшись в коридоре, почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча. Повернувшись, она сжала кулаки.

— Папа? — прошептала она. — Что ты здесь делаешь?

Казалось, Язид Коури постарел за прошедшие несколько дней. Его когда-то мощная фигура ссутулилась, он похудел. Язид оглядел дочь — с аккуратно заколотых в пучок волос до черного строгого платья, которое она одолжила по случаю у старинной подруги Серы.

Он резко рассмеялся: