Кейт Хьюит - Не бойся быть моей Страница 26

Она повернулась к нему.

– Что не нужно?

– Не начинай беспокоиться о том, что пока неизвестно. Мы приложим все усилия, Линдсей, и у нас все получится, я клянусь. Мы ведь оба хотим этого, не так ли?

– Да…

– Тогда все будет хорошо.

Он казался таким уверенным в себе – как всегда, как и в тот момент, когда попросил ее руки. Она верила в него тогда, и будет верить сейчас. По крайней мере, сейчас они могут просто насладиться компанией друг друга, не думая о времени, о реальности.

В Амфиссе они гуляли по широким бульварам и заглядывали в магазины. Антониоса многие узнавали, и он останавливался, чтобы побеседовать с людьми, каждый раз представляя Линдсей. Она чувствовала себя прекрасно – общение с небольшими группами людей было ей по плечу. К тому же все были такими милыми и любезными, так живо интересовались ее жизнью, что первоначальное легкое беспокойство растаяло.

– С этими людьми тебе хорошо? – спросил Антониос, когда они попрощались с местным столяром и его женой, торгующей на рынке. Женщина поприветствовала молодую хозяйку объятиями и поцелуями.

– Прекрасно, – воодушевленно ответила она вполне искренне. – Никакого беспокойства.

Линдсей поняла, что сейчас, находясь с мужем и ощущая его поддержку, она чувствует себя совершенно иначе. На нее не давит бремя необходимости соответствовать чьим-то ожиданиям и страх за то, что она не справится.

– Давай пообедаем, – сказал Антониос, ведя ее по маленькой улочке к затерявшейся вдали от любопытных глаз таверне.

Внутри было темно и тихо, и лишь парочка завсегдатаев взглянула на вновь прибывших. Антониос быстро заговорил на греческом с хозяином, и тот проводил их к уединенному столику в глубине зала, принес меню, бутылку воды и два стакана и беззвучно испарился.

– Немного тишины и покоя не помешает, – сказал муж.

– Да со мной же все отлично, – запротестовала Линдсей.

– Я знаю это и горжусь тобой. Но сейчас я хочу безраздельно властвовать моей женой. – Он соблазнительно улыбнулся ей, и Линдсей рассмеялась, качая головой.

– Ты ненасытен.

– Только в отношении тебя.

Да, это было чудом. Линдсей провела большую часть жизни, чувствуя себя ущербной и недостойной внимания, но муж видел в ней силу и красоту, любил ее.

– Знаешь, – медленно произнесла она. – Я понимаю, почему не сказала тебе о моем расстройстве. Мне не хотелось, чтоб ты начал смотреть на меня как-то иначе.

Антониос слушал, приподняв брови от недоумения. Она же продолжала:

– Когда мы встретились в Нью-Йорке, благодаря тебе я ощутила себя такой красивой, сильной и желанной. Конечно, я боялась, что, узнав обо всем, ты изменишь ко мне свое отношение.

– Этого бы не случилось.

– Сейчас я знаю это, Антониос. Ты по-прежнему любишь меня, и я чувствую себя желанной. – Потянувшись к его руке, она смахнула слезинку. – Теперь все даже лучше, чем прежде, потому что ты знаешь меня полностью, я ничего от тебя не скрываю.

Антониос пожал руку жены.

– И я молюсь о том, что так будет и дальше.

– Я не стану ничего скрывать, я обещаю.

Они сделали заказ, и следующие несколько часов провели, пробуя блюда друг друга и беззаботно болтая. А потом пошли гулять по городу, держась за руки и забыв обо всех заботах. Линдсей заметила, насколько расслабленным казался Антониос вдали от виллы Маракайос – или причиной всему их возобновленные отношения?

– Я чувствую себя так, будто мы снова в Нью-Йорке, – призналась Линдсей, когда они присели отдохнуть на каменную стену, за которой раскинулась долина. – Точно мы недавно встретились.

– И это, я надеюсь, хорошо? – спросил Антониос, вопросительно поглядев на нее.

Линдсей улыбнулась и кивнула:

– Да, конечно. И ты больше похож на себя прежнего, каким был в Нью-Йорке.

– И каким же я был?

– Более расслабленным и счастливым. – Выждав паузу, она осторожно спросила: – Иногда мне кажется, что работа тебя не радует, Антониос.

Линдсей умолкла, давая возможность мужу заговорить, но он промолчал, глядя вдаль прищуренными глазами.

– Наверное, в Нью-Йорке я был свободен от рутины и беспокойства, – наконец произнес он, не отрывая взгляда от долины. – Это было, по твоему собственному выражению, сказка вдали от дома.

– Так, значит, нужно придумать, как нам жить со всем, что тебя беспокоит.

– Мы придумаем, – уверенно сказал он. – Все, что имеет значение, Линдсей, – это то, что мы любим друг друга. Остальное уладится.

Поднеся руку Линдсей к своим губам, он поцеловал ее. Улыбнувшись, она промолчала. Ей бы хотелось чувствовать себя так же уверенно, но беспокойство ее не покидало.

Вскоре они вернулись к машине и поехали домой. Линдсей бросала на мужа осторожные взгляды и заметила, как при подъезде к вилле глаза его сощурились, а губы упрямо сжались.

Антониос тотчас же ушел, быстро поцеловав жену и сказав, что его ждут дела, и их нужно решить до ужина. Линдсей с неохотой направилась в главную виллу, чтобы посмотреть, нужна ли там ее помощь.

– О, Линдсей, где ты была? А Антонио с тобой? Ава его искала.

– Мы ненадолго уезжали, – ответила она. – Все в порядке?

– Парфенопа весь день привязана к Тимону, – объяснила Ксанте. – А Ава решила, что ей срочно нужно обновить гардероб.

Она закатила глаза при этих словах.

– Что с Тимоном?

– Просто легкая простуда, – небрежно бросила Ксанте. – Но Парфенопа должна была решить все вопросы с поставщиками еды, разместить их и так далее. Я тут занимаюсь украшениями.

– Я могу помочь, – предложила Линдсей, и на лице Ксанте появилась тень сомнения. – Что мне делать?

Она постаралась задать этот вопрос храбро, выпрямив спину.

– Ну… – Ксанте замялась. – Мария занимается ими на кухне, но она нервничает, потому что собиралась готовить сама. Мама сказала «нет», это слишком тяжело, ведь Мария уже не так молода, как раньше.

– Понимаю, – ответила Линдсей. – Так мне поговорить с Марией?

Ксанте облегченно кивнула:

– Да, и покажи поставщикам, что делать.

Она вернулась к столу, который украшала огромными шелковыми бантами, и тут же погрузилась в работу.

– Как думаешь, справишься? – бросила она через плечо.

– Да, конечно, – храбро солгала Линдсей.

Она ведь не знает даже, где кухня.

Поглядев пару секунд на Ксанте, возившуюся с бантами, она повернулась и неуверенно направилась на поиски кухни. Наконец кто-то из слуг указал ей на огромную, залитую светом комнату вдали.

Поставщики вносили огромные подносы закусок, накрытые пленкой, и мрачная, насупленная Мария наблюдала за ними. Линдсей помнила домработницу в лицо – в тот самый первый ужасный день их представили друг другу, но они ни разу не разговаривали.