Мишель Кондер - Все как в сказке Страница 26

– Не может быть!

Он рассмеялся:

– Я умею готовить коктейли.

– Надир! – Имоджен прикрыла рот, чтобы перестать хихикать. – Ты серьезно?

– Потом я работал в строительной бригаде в Штатах и зарабатывал деньги, играя в онлайн-покер.

– У меня нет слов. – Карьера Имоджен в «Мулен Руж» показалась ей безобидной детской сказкой. – Теперь я понимаю, что ты не был близок с отцом, – с сожалением сказала она.

– Мы никогда не были с ним близки. Я был наследником. Золотым ребенком. Мой отец считал, что я не сделаю ничего плохого. – Он умолк и уставился в пространство перед собой. Имоджен показалось, что их разговор окончен. – Но потом я совершил ошибку.

Он уставился на нее серо-голубыми глазами, словно бросая ей вызов. Она не знала, что сказать. Он оглядел ее из-под длинных ресниц. На его лице читалось отвращение.

– Тебе интересно знать, что я сделал? – спросил он.

Его тихий вопрос был полон ярости и боли. Имоджен с трудом сглотнула. Она хотела подойти к Надиру и обнять его, но не представляла, как он реагирует на ее утешение. Возможно, он снова от нее отгородится. Ей стало очень неловко.

– Расскажи, если только ты сам этого хочешь, – ответила она.

Он взволнованно потер рукой лицо, и у Имоджен стало тяжело на душе.

– Если мы пробудем в Бакаане подольше, ты в любом случае сама все узнаешь. – Он говорил равнодушно. – Когда мне было пятнадцать лет, моя мать и сестра-близнец погибли в автомобильной аварии, пока солдаты моего отца гнались за ними.

– О, Надир, это ужасно! – Имоджен понимала, что никакие слова не смогут утешить Надира, но не смогла промолчать. – Почему они их преследовали?

– Моя сестра страдала от синдрома Туретта, а мой отец не верил в ее болезнь. – Он говорил с негодованием и презрением. – Когда сестра повзрослела, мама поняла, что жизнь в Бакаане ее разрушает, и захотела увезти ее в Европу. – Он посуровел. – Мой отец отказал ей в просьбе, хотя они развелись, поэтому мать решила сделать это втайне. Я должен был ехать с ними, но я знал, что отец рассердится и неизвестно как отреагирует, когда обо всем узнает.

– И ты поехал с ними? – осторожно спросила Имоджен.

Он подошел к окну и уперся руками в подоконник, вглядываясь в темноту:

– Нет.

Имоджен ждала продолжения, понимая, что эта история сильно повлияла на характер Надира.

– Я повел себя как эгоист. Мне не хотелось, чтобы они уезжали, поэтому я рассказал отцу об их плане. – Он резко хохотнул. – Отец послал за ними солдат. Во время погони моя мать не справилась с управлением, и автомобиль сорвался с крутого обрыва. Мне сказали, что они погибли мгновенно. Но это меня мало утешило.

Имоджен сидела неподвижно, затаив дыхание. Она не знала, как реагировать. Надир явно винит себя за аварию. И даже выговорившись, он не избавится от чувства вины.

Она вспомнила, как в первую ночь во дворце Надир сказал ей о том, что он и его сестра пострадали от семейных проблем. Внезапно она представила, как Надир, старший ребенок в семье, разрывается между любовью и верностью к обоим родителям. У Имоджен, по крайней мере, была безусловная любовь матери. У Надира были только брат и сестра, которых он защищал и оберегал.

Имоджен подошла и встала рядом с Надиром. Она пристально посмотрела на его жесткий профиль. В ее глазах стояли слезы. Ей хотелось избавить Надира от страданий.

– Отец отказался устроить им государственные похороны, – произнес Надир.

Имоджен нахмурилась и покачала головой:

– Почему?

Надир глубоко вдохнул, сдерживая эмоции:

– Он сказал, что они опозорили его и проявили к нему неуважение. На их могилах до сих пор нет надгробий.

Недолго думая она закрыла ладонью его руку, лежащую на подоконнике. Его рука, покрытая черными волосками, была гораздо больше и холоднее ее руки.

– Поэтому ты уехал из Бакаана в пятнадцать лет?

– Да. – Он наблюдал, как она осторожно поглаживает пальцами костяшки его пальцев. – Мы поспорили. Поскольку я слишком часто ему противостоял, он отрекся от меня, и я уехал.

И с тех пор Надир эмоционально отгородился от всего мира.

– Надир, ты не можешь себя обвинять. Тебе было всего пятнадцать лет. Ты был еще ребенком.

Он высвободил руку.

– Мне было уже пятнадцать. Достаточно много, чтобы думать о последствиях, – сказал он с горечью.

– Нет, ты был слишком юным, – страстно возразила Имоджен.

Она знала, что говорит. В пятнадцать лет она застала своего отца с другой женщиной и не понимала, как реагировать. В конце концов, она ничего не рассказала матери, потому что не желала разбивать ей сердце. Но ее отец предположил, будто Имоджен обо всем сообщила матери, поэтому все равно ушел из семьи.

Надир отошел от нее и опустился на диван.

– Я не понимаю, зачем рассказал тебе об этом. Не нужно пытаться снять камень с моей души. У тебя не получится.

Имоджен встала за диваном напротив и сжала пальцами его спинку.

– Я просто считаю, что ты не виноват в их смерти.

– Я был эгоистичным идиотом.

– Ты был обычным подростком, который не хотел, чтобы его мир менялся.

– Имоджен…

– Послушай меня, Надир. Я знаю, тебе больно. Но сколько еще времени ты собираешься наказывать себя за действия человека, который был взрослее тебя и должен был вести себя лучше?

– Ты не понимаешь. Я знал, что он отправит за ними погоню. – Его голос был унылым и мрачным.

Обойдя диван, Имоджен встала напротив Надира.

– Надир, ты любил их, а твои родители пользовались твоей преданностью.

– Моему эгоизму нет оправдания.

– Возможно, эгоистом был не ты, а твои родители, – сказала она. Он посмотрел на нее так, будто никогда не задумывался об этом. – Ты обращался к психологу? – Услышав его удивленный смешок, она спросила: – Неужели ни одна из твоих подружек не предлагала тебе поговорить по душам?

– Я не привык плакаться в жилетку.

– Кто бы сомневался. Но, если серьезно, Надир, мне очень неприятно, что ты по-прежнему винишь себя за то, в чем на самом деле не виноват.

– А мне очень неприятно думать, что мы потратим весь вечер на обсуждение события, которое лучше всего забыть.

Она игнорировала его слова.

– Скажи мне, – тихо начала она, – если бы на твоем месте оказалась Надина, ты хотел бы, чтобы она наказывала себя за ошибку до конца жизни?

Встав с дивана, он напрягся и отошел от Имоджен.

– Это неподходящее сравнение.

Имоджен радовалась уже тому, что Надир поделился с ней сокровенными переживаниями. Это означает, что он доверяет ей. И может быть, ей тоже пора научиться доверять ему.

– По-моему, ты несправедлив к себе. – Подойдя, она обняла его широкую спину.

Надир напрягся, но не отстранился от нее. Она ощущала жар его тела через тонкий хлопок дишдаши.