Мишель Селмер - Герцог-сердцеед Страница 26

– Правда? – на всякий случай переспросила Виктория.

– Так бесподобно, что у меня просто нет других слов. – Он дотронулся до ее щеки рукой и запечатлел на губах легкий поцелуй.

В этот самый миг между ними словно что-то произошло. Виктория видела по глазам Чарлза, что и он это почувствовал. Их отношения неуловимо, но бесповоротно изменились.

– Виктория… – начал Чарлз, и она каким-то чутьем поняла, что он собирается ей сказать о пробуждающейся в его сердце любви. Она была уверена в этом, будто он уже произнес эти слова. Ее сердце замерло, но она их так и не дождалась. Чарлз струсил в последний момент. – Нам пора.

Виктория кивнула. Она не могла винить его в том, что он испугался признаться в своих чувствах, тем более что для него это, возможно, было в первый раз. Но если бы он их только произнес, она бы также открыла ему свое сердце и призналась, что чувствует то же самое.

Как Виктория и предполагала, все гости принадлежали к высшим слоям общества, но, вопреки ее предубеждениям, никто не обращался с ней так, словно хоть в чем-то считал ее ниже себя, Возможно, именно так они и думали, но были достаточно хорошо воспитаны, чтобы это не демонстрировать.

Пип представила ее всем гостям, с которыми, на ее взгляд, ей было просто необходимо познакомиться. При этом она шепотом рассказывала ей ходящие о них сплетни, чем весьма позабавила Викторию.

Она снова встретилась со всеми членами королевской семьи, и каждый из них пытался – причем иногда чересчур энергично – убедить ее не увольняться из компании. Виктория отвечала, что она обязательно подумает, прежде чем принять окончательное решение. Когда она поняла, что все искренне этого желают, то даже пожалела, что ей придется покинуть остров. Правда, если Чарлз попросит ее остаться…

И это уже не казалось таким уж невероятным, так как весь вечер он не спускал с нее глаз. В какую сторону она бы ни посмотрела, его страстный взгляд следовал за ней. Виктория была готова поклясться, что знает, о чем он думает, глядя на нее, – что она безумно нравится ему в этом красном платье, но он ждет не дождется, когда сможет его с нее снять.

Он почти не скрывал своего интереса к ней, что не могло укрыться от гостей, тем более от женщин, жаждущих завладеть его вниманием.

– Мой сын только на тебя и смотрит, – сказала ей Пип с улыбкой матери, чья мечта женить своего сына наконец-то начинает сбываться.

– Да, я заметила.

– Он продолжает настаивать на том, что вы друзья, но я никогда не видела, чтобы Чарлз смотрел на женщину такими глазами.

Надежда вспыхнула в Виктории с новой силой. Что, если ей не показалось и Чарлз начал испытывать к ней глубокие чувства?

Их разговор прервал сам Чарлз:

– Виктория, ты не потанцуешь со мной?

– Конечно, – опередила Викторию миссис Мид. – Ступайте.

Под звуки медленного танца Чарлз обнял Викторию, безотрывно глядя ей в глаза и чуть ли не гипнотизируя ее своим взглядом.

– Только не говори моей маме то, что я сейчас тебе скажу, – шепотом сказал он. – Ты здесь самая красивая женщина.

Так это было или нет, но Виктория действительно почувствовала себя самой прекрасной женщиной.

Чарлз пытался смотреть Виктории в глаза, но ее губы так и притягивали его взгляд.

– Ты даже не представляешь себе, как сильно я хочу тебя поцеловать.

– А ты не представляешь, как сильно мне хочется, чтобы ты меня поцеловал, – улыбнулась Виктория, зная, что Чарлз этого не сделает, так как их уговор включал в себя ее требование: никаких знаков внимания на публике. Чарлз согласился, чтобы скрыть их отношения от родителей, а Виктория – чтобы скрыть их связь от всех остальных.

– Тогда я просто обязан это сделать, – неожиданно услышала Виктория и, словно все происходило в замедленной съемке, увидела, как он наклоняется к ней, а затем почувствовала его губы на своих губах.

Чарлз поцеловал ее прямо в центре зала, на виду у всех. Его поцелуй, сначала легкий, вскоре стал глубоким и нежным. Виктория знала, что они приковывают к себе взгляды, но в эту минуту ей было все равно.

Они оба неохотно прервали поцелуй. Виктория прижалась щекой к его груди, продолжая двигаться в такт музыке и чувствуя, как ее переполняет счастье. Отсутствовал в ней и страх сделать то, на что не хватило мужества у Чарлза, – признаться в своих чувствах.

– Чарлз, мне кажется, что я начинаю в тебя влюбляться, – прошептала она, мечтая о том, как после этих слов он крепче прижмет ее к себе и посмотрит на нее сначала с удивлением, а затем с возрастающей радостью. Но Чарлз вдруг как будто окаменел.

Виктория ждала от него хоть каких-нибудь слов в ответ на свое признание, но он продолжал молчать.

Счастье, которое переполняло Викторию, вдруг рассеялось как дым. Его напряженное молчание могло значить одно: она ошиблась. Хотя она начинала встречаться с ним, не строя никаких иллюзии, уберечь сердце ей не удалось.

Да, она не властна над своими чувствами, но почему позволила себе верить в то, что Чарлз изменился, что она стала ему небезразлична, лишь потому, что с ней он встречается дольше, чем с женщинами, которые были до нее?

Считать так было глупо и самонадеянно с ее стороны.

Виктория проглотила слезы унижения, подступившие к ее глазам.

– Спасибо за танец, – сказала она, подняв голову и глядя ему в глаза. Ее лицо напоминало улыбающуюся маску. – Теперь прошу меня извинить…

Она вырвалась из его рук и поспешила прочь, чувствуя, как ее охватывает ледяной холод.

– Что ты натворил? – услышал Чарлз за спиной голос матери, беспомощно наблюдая за тем, как Виктория идет к двери.

– Не вмешивайся, мама, – предупредил он.

– Что ты ей такого сказал, что она побледнела как полотно?

– Ничего. Абсолютно ничего.

В этом и была проблема. Чарлз молча выругался. Зачем Виктории понадобилось все испортить? Им было так хорошо вместе… И когда, черт возьми, она успела в него влюбиться? И что ему делать с ее признанием? Может, с надеждой подумал он, она поддалась свойственной женщинам сентиментальности? Романтическая музыка, медленный танец… Если это так, нужно немедленно все выяснить, пока ситуация не запуталась.

Чарлз сделал шаг, но его мать его удержала.

– Родной мой, я уверена, что именно эту женщину, ты искал всю жизнь. Ты просто боишься признаться в этом себе.

– Извини, мама, не сейчас.

Дверь ее спальни оказалась закрыта.

– Виктория, – позвал он, впрочем не особо надеясь услышать ответ. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Не заперто.

Виктория стояла у кровати. Перед ней лежал открытый чемодан: Ее вечернее платье висело на спинке кровати.

– Что ты делаешь?

– Я решила, что мне нужно сложить вещи, – не глядя на него, сказала она. – Платье я оставляю. Оно мне больше не понадобится.