Ирэн Бург - Тысяча и один мужчина Страница 26

— Ты болела? Когда? Ну что за упрямство! Почему ты не поставила меня в известность? Неужели я бы тебе не помог? — говорил он в запальчивости, а перед его мысленным взором возникла картина забинтованной головы женщины, укравшей у Маргарет машину.

— Ты забыл? Ты в это время находился в Афинах. Загорал со своей шатенкой. У меня случился приступ, и я не смогла выйти на сцену. И вообще, я не хочу больше говорить о прошлом.

Она с вызовом посмотрела на него. Он выдержал ее жесткий взгляд, примирительно улыбнулся.

— Расскажи мне о вашем оркестре. Сколько вас? Что исполняете? — чтобы поддержать ее, спросил он.

Ее лицо потеплело.

— Чаще всего мы играем ретро, то, что прошло проверку временем и нравится людям. Из репертуара Фрэнка Синатры, «Битлз». Песня, как хорошее вино, с возрастом тоже преображается. Если в мелодии изначально есть то, что берет за душу. Если концерт удачный — такая радость охватывает, что не сравнится ни с чем. Иногда мне кажется, что все люди, сидящие в зале, сколько бы там их ни было — пять человек, десять, сотня, — все они становятся чем-то единым. Общие мысли, одинаковые чувства…

Артур, не поднимая глаз от чашки, слушал: голос Маргарет был теплым, глубоким, окутывающим и чувственным. Совсем иной, нежели у Эдит, невольно отметил он про себя.

Маргарет продолжала говорить, а он, убаюканный ее речью, продолжал любоваться ею. Тонкая прядь волос, выскользнув из-под тугой резинки, скользнула ей на шею. Ему нестерпимо захотелось коснуться ее кожи, вдохнуть ее запах, стянуть с нее тенниску, трусики…

Он представил себе, как его руки скользят по ее плечам, обвивают талию, а губы нащупывают ее упругие напряженные соски. Она закрывает глаза и откидывается назад, раздвигает ноги. Он входит в ее влажное лоно, медленно, в самую глубину этой жаркой тьмы…

— Артур!

Он как будто очнулся от сна.

— Почему ты мне не отвечаешь?

— Что? Я задумался. — Его язык с трудом поворачивается в высохшем рту. — Мне кажется, тебя должны все любить.

Маргарет улыбнулась.

— Ты, наверное, привыкла к тому, что тобой восхищаются? — Помимо воли его голос прозвучал строго.

— Я устала, Артур, — сказала Маргарет, вставая. — Тебе пора возвращаться домой. Уже поздно. Спокойной ночи.

— Можно, я останусь?

Она посмотрела на него так пристально, что ему на секунду показалось, что он тонет в ее взгляде.

— Артур, ты не понял. Я настаиваю на расторжении нашего брака. Я хочу вновь выйти замуж. — Выбросив вперед руку, словно защищаясь, она остановила его. — Прошу, больше ничего не говори.

В ее позе, в ее словах он заметил некоторую неуверенность. Или все же усталость?..

Артур протянул руку и дотронулся до ее волос. Ему так хотелось окунуть ладони в ее волосы, приникнуть губами к ее прохладному гладкому лбу… Маргарет отстранилась, подняла на него глаза и тут же опустила.

— Я приняла решение. Если ты еще хоть немного меня любишь — отпусти.

Развернувшись, она быстрым шагом подошла к окну. Молчание застыло между ними, как стена. Артур знал, от того, что он сейчас скажет, будет зависеть все его будущее.

— Женщина, которая была в твоей машине, попала в аварию, — дрожащим от волнения голосом начал он. — Меня вызывали на опознание. Машина разбита вдребезги, но воришка жива.

— Интересная ситуация… Как там воришка? Не сильно пострадала?

— Она едва не погибла. Голова в бинтах, говорить не может. Руки переломаны. Сначала полиция решила, что это ты была за рулем, потом узнали — твоя машина в розыске. Мне позвонили, спросили, знаю ли я, где ты находишься…

— Ты не знал.

— Я испугался за тебя, что с тобой приключилось такое несчастье, а как увидел, что она — не ты… Трудно описать словами, что я испытал. И радость, и сострадание. Я обрадовался, что не тебя так покалечило, и женщину стало жаль. Увидел, как она страдает, и что-то щелкнуло у меня внутри… Ничего не могу с собой поделать — я все время думаю только о тебе… — Его голос задрожал. — Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу купить тебе новую машину. Какая тебе нравится? «Пежо»? «Рено»? «Фольксваген»?

Маргарет оторвала взгляд от темного окна и всем корпусом развернулась к Артуру.

— Спасибо за предложение, только мне ничего не надо от тебя. Я сама о себе позабочусь. К тому же пешком ходить очень полезно.

— Пешком? Сама о себе? — Артур снова окинул взглядом комнату, в поисках доказательств присутствия другого мужчины. Ни окурка в пепельнице, как и самой пепельницы, ни забытого галстука, ничего, что бы говорило, что кто-то, кроме Маргарет, здесь бывает. Правда, он не видел спальни, но почему-то был уверен, что и там нет ни мужской пижамы, ни тапочек. Может, вся ее история с новым замужеством — простая проверка? Мол, если он отступится — значит, не настолько уверен в своих чувствах?

Артур вплотную приблизился к Маргарет. Ее тонкий профиль виднелся на фоне темного окна. Конечно, его жена изменилась. Но в чем перемены, он пока не мог определить, а просто смотрел на нее и не мог насмотреться, как измученный жаждой странник, найдя родник, все пьет и пьет, хотя зубы уже ломит от холода.

— Неужели тот, за кого ты хочешь замуж, не может для тебя купить средство передвижения? — продолжал допытываться Артур. Ему хотелось узнать побольше о мужчине, присутствовавшем на сделанных детективом фотографиях. Ему хотелось узнать от самой Маргарет, насколько тот значим для нее, но Артур не решался задать прямой вопрос. — Мне кажется, этот твой Билл плохо о тебе заботится. Ты достойна самого лучшего, — заявил Артур, и его глаза ярко пылали, выдавая его волнение.

— Не хочешь ли ты сказать, что ты лучше него? — ответила она сухим, как наждак, голосом.

— Нет, не скажу. Я незнаком с мистером Смарком, чтобы делать какие-то выводы. Я хочу просто сказать, что ты мне дорога, как никто. И, если для тебя это так важно, ты для меня единственная.

Маргарет рассмеялась. Ее смех был похож на рыдания.

— Ой, не поверю. За два года, что мы были в разлуке, у тебя не было других женщин? Такой видный мужчина, молодой, богатый. У тебя есть все шансы перебирать женщин, как карты в колоде. Дама пик, дама бубен, шестерки… Кто тебе больше по нраву: светские львицы с приданым в виде фамильных замков или простолюдинки? Предположу, что ты спокойно можешь пожертвовать всеми картами, кроме козырных. Зачем брать с собой в круиз по Средиземноморью свою простолюдинку-жену, когда можно прекрасно отдохнуть в объятиях какой-нибудь красотки из вашего круга золотой молодежи?

— Но я… Что мне сказать…

Она остановила его жестом.