Мэгги Кокс - Синие озера, синие глаза Страница 26

Джорджия с трудом воспринимала сказанное Киром. Ей не верилось в то, что она слышит. О чем он ее просит?. Дрожь охватила все тело, голова шла кругом.

— Но как же ребенок, Кир? Ты ведь так расстроился, когда я тебе сказала, что беременна.

— Признаю — это меня просто сразило. — Он скривился и сунул руки в карманы джинсов. — Сначала я принялся проклинать себя за то, что плохо предохранялся и в результате ты пострадала, а потом… Видишь ли, эта новость меня просто ошеломила. В детстве передо мной был не лучший образец отцовства, и, естественно, я спрашивал себя, смогу ли стать хорошим отцом для нашего ребенка. Понимаешь?

Увидев, что выражение лица Джорджии смягчилось, Кир почувствовал, что он находит у нее понимание.

А вдруг он ошибается? С его стороны самонадеянно так быстро в это поверить. Ведь он не принял с радостью ее новость, так что нечего считать, что его уже простили.

Но все, в чем он сейчас ей признался, — сущая правда. Она перевернула его жизнь, и теперь он больше не будет прежним замкнутым, одиноким и подавленным человеком. Она помогла ему посмотреть на Глентейн свежим взглядом, не так предвзято, как раньше. А вскоре, с появлением ребенка, и для Глентейна, и для всех, его обитателей откроется новая, полная надежд глава.

— Я хорошо тебя понимаю, Кир, и уверена, что ты будешь замечательным отцом — можешь не сомневаться. — Она откинула назад растрепавшиеся от ветра волосы и улыбнулась ему. — Но прежде всего мне нужно знать, действительно ли ты хочешь этого ребенка. Может, ты считаешь, что я таким образом загоняю тебя в тупик?

— Загоняешь в тупик? — Кир сделал к ней шаг. — Любимая, да ты загнала меня в тупик, стоило мне впервые взглянуть на тебя! — Его глаза были прикованы к ее лицу. — Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы у тебя была свобода выбора, Джорджия, и чтобы ты больше не жертвовала собственными интересами. Ты сама решишь, как тебе жить дальше. Слышишь?

— Слышу.

— Тогда все решено.

— Что решено?

— То, что мы поженимся.

— Поженимся?

— Если ты подумала, что я собираюсь жить с тобой в грехе, то скорее передумай! В нашем роду это не приветствуется, — пошутил Кир.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

Голос у нее задрожал, она, словно загипнотизированная, не могла отвести широко раскрытых глаз от лица Кира.

— Разве я только что этого не сказал?

— Но ты не сделал мне предложение, как положено! И не спросил, люблю ли я тебя!

На какую-то, долю секунды Кира охватили тревога и сомнение.

— Джорджия, ты любишь меня?

— Очень люблю, Кир.

Он облегченно вздохнул, синие глаза радостно засверкали.

— Значит, ты выйдешь за меня и сделаешь меня самым счастливым человеком, таким счастливым, о чем я даже и не мечтал?

— Да, любимый… я постараюсь.

Джорджия обхватила руками его шею и подняла голову, принимая страстный и нежный поцелуй.

Кир предавался очередному эротическому сну.

На этот раз ему снилась стройная кареглазая шатенка — наверняка звезда шоу, на которой из одежды было что-то крошечное, ярко-красное, кружевное. Ему безумно хотелось сорвать с нее этот едва прикрывающий тело лоскуток… предпочтительно зубами.

Но в этом сне его желание приобрело новые оттенки. И имело прямое отношение к Джорджии, к его чувствам к ней.

Произошло это, спустя неделю после свадьбы. В Париже во время медового месяца они почти не выходили из роскошного номера в отеле, и Кир не знал, как по возвращении они будут описывать своим знакомым парижские достопримечательности.

Но вообще-то ему было безразлично, кто что подумает. Эта женщина, эта добрая, прекрасная, сияющая шатенка перевернула его мир, и он не желал, чтобы что-то изменилось.

— Кир…

— Да, любимая?

— Я сейчас сделаю тебя очень-очень счастливым.

— Ты уже сделала меня таким счастливым, каким я себя и представить не мог, любовь моя. Что еще ты придумала?

— Значит, у тебя нет никакого воображения! Что, если я сделаю вот так?

Джорджия стянула с себя полупрозрачные алые трусики, бросила их через плечо и игриво улыбнулась.

Кир застонал, а она потерлась крепкой упругой попкой о его бедра, затем села на него верхом.

Он не успел произнести и слова, как она нагнулась и он ощутил вкус ее губ, пахнущих вином и ароматным итальянским кофе, которым они наслаждались после обеда.

Джорджия приподняла голову, перевела дух после затяжного поцелуя и наградила мужа соблазнительной, провоцирующей улыбкой, перед которой не устояло бы даже мраморное изваяние.

Кира охватило сильнейшее желание, граничащее с болью.

Его красавица жена, еще совсем недавно невинная девушка, проявляла настоящее искусство соблазнения, и он подтрунивал над ней, говоря, что она наверстывает упущенное время.

И он не допустит, чтобы какой-то другой мужчина восхищался обретенным ею талантом! Он будет вместе с Джорджией вечно.

— А как насчет вот этого? — Она потерлась о его и без того набухший член, а он сжал руками ее хрупкие плечи и опустил на себя, целуя крепко и ненасытно.

Она вздыхала и постанывала, когда его пальцы заскользили внутри ее плоти, лаская и возбуждая. Прикусив зубами ее нижнюю губу, он постепенно погрузился полностью в ее теплое, влажное лоно.

— А как вам понравится вот это, миледи Глентейн? — хриплым шепотом шутливо произнес он, глядя, как переливаются золотые и зеленые крапинки в ее глазах, и продолжая погружаться все глубже в мягкую, податливую плоть.

— Мне… это очень нравится, — задыхаясь, ответила Джорджия. Темные волосы рассыпались по плечам, обрамляя полное восторга лицо.

— Ты не возражаешь, если мы весь вечер проведем за этим занятием? — спросил он.

— Но мне надо поесть!

— Тогда я закажу клубнику и шампанское в номер и накормлю тебя прямо в постели. Что скажешь?

— Скажу, что для человека, строго следующего традициям, у тебя редкая изобретательность, — с трудом выговорила она, так как дыхание ее участилось, а тело ритмично двигалось в унисон с телом Кира.

А Кир был весь во власти наслаждения и переполнявшей его любви к красавице жене.

— Это потому, что ты меня вдохновляешь, любимая… ты просто не представляешь, сколько для меня значишь!

Как странно возвращаться в Глентейн женой Кира!

Но когда они подъехали к дому и Джорджия снова увидела этот величественный парадный вход, увидела Мойру и других слуг, выстроившихся на ступенях, увидела Ноя, то почувствовала, что приехала домой.

Все, кто ждал ее, занимали не последнее место в ее сердце. Она по-настоящему сблизилась с ними за недели, предшествовавшие ее свадьбе с Киром, так что свою новую жизнь начинала не среди чужих людей.