Беатрис Шеридан - Красавица и умница Страница 26

Как хорошо… и как хочется большего!

Поцелуй продолжался; продолжались и взаимные ласки. Анджела не знала, сколько времени они просидели так, словно сплетясь воедино; но вдруг Бен резко отстранился.

— Если мы сейчас же не остановимся…

Остановиться? О нет! Огонь в камине уже догорал — но пламя в крови Анджелы только разгоралось. Никогда еще она не чувствовала себя такой живой, такой желанной. Сердце ее билось, словно очнувшись от долгой летаргии. Кровь кипела в сосудах. Каждое нервное окончание пело в восторге, напоминая о том, что значит быть женщиной.

— И что будет, если мы не остановимся?

— Помнишь, что случилось, когда ты задала этот вопрос в прошлый раз? — тихо спросил он.

Ларри.

И вдруг комнату затопил ослепительный свет. Засияла люстра, вспыхнула настольная лампа, замерцали разноцветные лампочки на елке.

Анджела, словно опомнившись, вскочила с колен Бена. На миг ее охватил страх — но его ласковая улыбка мгновенно превратила испуг в иное, куда более опасное чувство. В чувство, которого — как и поцелуев с Беном — ей отныне предстоит избегать любой ценой.

Ей нужно время. Время — и расстояние. Бежать от него, бежать! Куда-нибудь подальше. Лучше всего — в Антарктиду.

— Прости меня, — сказал Бен. Встав рядом с Анджелой, он нежно поправил выбившуюся из ее прически прядь волос. — Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать.

Слова его говорили одно, а взгляд — совсем другое.

Просто влечение. Так он сказал на свадьбе. Всего лишь гормоны. Стоит принять холодный душ или прогуляться по морозу — и все пройдет. Анджела облизнула пересохшие губы. Нет, из-за каких-то гормонов она не станет рисковать ни своим сердцем, ни семьей.

14

На следующее утро оказалось, что снег завалил дороги и выбраться из дома не удастся. Неведомо откуда налетевшая снежная буря продолжалась весь день.

Следующую ночь Бен провел без сна. Если снегопад не прекратится, ему придется и завтрашний день просидеть в четырех стенах чужого дома! Дома, который, как это ни смешно, он уже почти привык считать своим.

Нет, так дальше продолжаться не может. В конце концов, у него работа.

Бен сердито заворочался в постели. Кого он обманывает? Уснуть не удастся. И не стоит винить в этом работу или недостаток времени: истинная причина его бессонницы — Анджела.

Стоит ему закрыть глаза — и перед мысленным взором всплывает ее образ. Анджела в кухне… Анджела в его объятиях… в его постели. Еще немного, и ему придется во второй раз принимать холодный душ!

Черт побери, как все это некстати! Ему вообще не нужна женщина. Никакая. И тем более он не собирается затаскивать в постель мать собственного сына! Анджела не заслуживает интрижки на одну ночь. Ей нужно полноценное женское счастье — надежный муж, дом — полная чаша, детский смех… Вот почему прошлым вечером он заставил себя остановиться.

Но и сейчас, стоило вспомнить о том, как ее нежные губы прижимались к его зовущим губам, и температура у Бена, казалось, подскакивала на несколько градусов.

Наваждение какое-то.

Даже сейчас он не сожалел, что поддался искушению. И знал: позови его Анджела сейчас — он пойдет, не колеблясь и не задумываясь.

Может быть, Анджела — колдунья? Может, она наложила на него заклятье? Такая история встретилась Бену сегодня в книге сказок, которую он читал вместе с Ларри; и более логичного объяснения он, хоть убей, найти не мог.

Никогда раньше он ничего подобного не чувствовал. Ни к кому. Даже к той же Анджеле — девять лет назад.

Из прихожей послышался шорох.

— Ларри?

Нет ответа.

Бен встал и заглянул на верхний этаж кровати. Ларри спал крепким сном. Бен поправил на нем одеяло и на цыпочках вышел из комнаты.

Откуда этот странный звук?

По дороге в кухню Бен бросил взгляд на дверь спальни Анджелы. Оттуда не доносилось ни звука. Без сомнения, Анджела сейчас спит сном младенца под теплым одеялом, на белоснежной…

Нет-нет, об этом лучше не думать.

Поморщившись, Бен вошел в кухню.

— Что-то ты рано встал, — приветствовала его Анджела.

Она сидела за столом, перед ней стоял стакан молока и тарелка с печеньем. Волосы растрепаны, словно она только что встала с постели. Вид заспанный.

И чертовски сексуальный…

Хватит!

— Не могу заснуть, — признался Бен.

— Мне тоже не спится. — Она провела рукой по волосам — как хотелось Бену, чтобы это была его рука! — Знаешь, прошлой ночью мы совершили ошибку.

В первый раз после того поцелуя они остались наедине. Бен боролся с желанием заключить Анджелу в объятия и доказать на деле, что ни один их поцелуй не может быть ошибкой. Взглянул ей в глаза — и поспешно отвел взгляд, страшась утонуть в бездонных голубых озерах. Никогда раньше… ни с кем… Это колдовство. Нет других объяснений.

— Ты права.

— Значит, ты со мной согласен?

Он кивнул.

— Слава Богу.

Бен никакого облегчения не почувствовал. Скорее уж ощутил разочарование. Но он понимал: по-другому нельзя. Прежде всего надо думать о благе Ларри.

— Хочешь молока с печеньем? — Анджела пододвинула к нему тарелку…

— Спасибо, не откажусь.

Они ели печенье в молчании, под завывание метели за окном.

Наконец Бен вытер рот салфеткой.

— Я хотел тебе сказать: теперь я понимаю, почему ты не хочешь рассказать правду Филипу и Эбби.

— Действительно понимаешь?

— Им будет трудно смириться с этим известием. Поэтому я готов подождать.

Анджела отпила молока и аккуратно вытерла губы.

— Спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит.

В ее глазах читались радость и благодарность, и Бен сожалел только об одном — что не может сделать для Анджелы большего.

— У Ларри уже есть два дедушки и две бабушки, так что знакомство с третьей парой можно отложить.

С лица Анджелы испарилась улыбка.

— Трех дедушек и трех бабушек у него никогда не будет, — ответила она, не поднимая глаз от стакана.

— Но мои родители…

— Мои родители отреклись от меня, когда узнали, что я беременна. — Голос ее задрожал. — Сказали, что я с самого рождения была для них источником разочарований и терпение их иссякло. И вышвырнули меня из дому.

Данбары всегда казались Бену занудами и снобами. Он знал, что и Анджелу, и ее старшего брата они муштруют по-черному. Но отречься от родной дочери… Такого он даже вообразить не мог.

— Как… как они могли?..

— Этот вопрос я задаю себе уже много лет. — Взор ее затуманился слезами. — С тех пор я их не видела. Через два месяца после выпускного вечера они переехали во Флориду. Ни разу не позвонили и не написали.