Джоан Хол - Окно во вчерашний день Страница 26

— Ты понимаешь меня?

Алисия моргнула, пытаясь не дать слезам испортить макияж. «Как все нелепо, — подумала она. — Ведь я уже была замужем». Ей следовало бы знать, что значит выпустить ситуацию из-под контроля. Чему удивляться, если они оба отказывали себе в том, чего желали больше всего на свете.

— Прости меня, — прошептала Алисия, прижимаясь к его ладоням своими губами. — О Шон, я сожалею.

Выражение мучительного отчаяния сменилась на его лице мужественной улыбкой.

— Ничего, на этот раз я выжил, — пробормотал он, тряхнув головой. — Но мне лучше убраться отсюда, пока не потерял тот жалкий остаток здравого смысла, который у меня еще сохранился.

Шон осторожно поцеловал ее.

— Мне не хотелось бы шокировать твоих подруг.

Когда он шагнул назад, Алисия поняла с необычайной отчетливостью: ее любовь и доверие всегда будут принадлежать только ему, что бы ни случилось в будущем или прошлом. Удивительно, но осознание этого совсем не испугало.

Шон прошел через кухню к дверям. Мрачно рассматривая их, он медленно натягивал ботинки. Когда Алисия достала его пальто из стенного шкафа, Шон нахмурился и вопросительно взглянул на нее.

— Почему ты притихла? — спросил он, забираясь в рукава. — О чем ты думаешь?

— Я думаю о том, что завтра кажется таким далеким, — вздохнула Алисия, чувствуя, как краска заливает щеки. Признание заставило Шона замереть на мгновение.

— Почему? — нерешительно спросил он, рассеянно застегивая пуговицы.

— Потому что люблю китайскую кухню.

— О детка, — воскликнул Шон. — Ты меня убиваешь.

В голосе звучало неподдельное отчаяние. Проклиная себя за неуместную шутку, она бросилась к нему на грудь.

— О милый, прости меня. Я не могу дождаться завтра, потому что скучаю по тебе уже сейчас, хотя ты еще не ушел.

Отведя полы его пальто в стороны, она обвила руками его талию, прижимаясь к нему всем телом.

— О Шон. Мы знакомы только три дня. Неужели можно так сильно, так глубоко влюбиться за столь короткое время?

Он приподнял ей подбородок и заглянул в глаза.

— Алисия, мне известна разница между влюбленностью и любовью, — сказал Шон тихо. — Я люблю тебя. Три дня, три месяца, три года — какая разница?

Он пожал плечами.

— Три дня назад, в понедельник утром, я не думал о любви и не искал ее. Я приехал сюда, чтобы подготовиться к циклу лекций. Был занят только своими планами и обязательствами перед университетом. А потом — молодая женщина буквально сбила меня с ног.

— Но ведь все было совсем наоборот, — улыбнулась Алисия.

— Конечно, — согласился он. — Просто я пытаюсь собраться с мыслями. — Шон усмехнулся. — С тех пор не могу сосредоточиться на своей работе. Но, отвечая на твой вопрос, скажу: да, Алисия, я верю в то, что за три дня можно безумно влюбиться. Но если у тебя есть сомнения…

Она нетерпеливо перебила.

— Нет, теперь уже нет.

Ее руки крепче обняли его тело, полыхавшее жаром, различимым даже через одежду.

— Как и ты, я не могу ничего объяснить. Но я люблю тебя, Шон, очень, очень сильно.

— О боже!

Его стон пронзил ей сердце.

— Я не могу оставить тебя. Ни сегодня, никогда, — пробормотал он, зарываясь лицом в пахучие волосы.

Медленным, но непреклонным движением Шон разъединил обнимавшие его руки.

— Но я должен это сделать, любимая.

Мягко взяв Алисию за плечи, Шон отстранил ее в сторону. Слабая улыбка скользнула по его губам, когда он переступил порог.

— Я вернусь завтра, как можно скорее.

Со слезами на глазах, Алисия кивнула и отступила назад, опасаясь не выдержать и вновь броситься к нему.

— Я буду дома после половины четвертого, — сказала она.

За исключением нескольких обстоятельств, вечер в среду полностью повторил предыдущий. Шон пришел пораньше, как и обещал. Занятия в университете закончились, студентов распустили на весенние каникулы, потому двое из трех хозяек дома чувствовали себя прекрасно. Только Алисия выглядела озабоченной.

На этот раз Шон принес вместо пиццы разнообразные китайские блюда в замысловатых пакетиках, коробках и банках. Они потягивали дорогую сливовую настойку и оживленно болтали. Вместо вчерашнего подсохшего кекса были восхитительные миндальные пирожные, которые они запивали душистым китайским чаем, заваренным Шоном собственноручно.

Когда Карла и Эндри разошлись по своим спальням, Шон решительно поднялся и направился прямо к дверям. Алисия проводила его взглядом, полным томления и удивления.

— Почему ты уходишь так рано? — спросила она, прижимая его пальто к груди.

— Ты прекрасно знаешь, почему, — ответил он, забирая пальто. — Когда я с тобой, то не могу поручиться за себя. Лучше уйти, пока способен держать себя в руках.

— И даже не поцелуешь меня на прощание?

Шон улыбнулся, но покачал головой.

— Нет, любимая. Я жутко хочу тебя. Меня не устроит только поцелуй.

Замечание Шона добило Алисию. Она никогда бы не поверила, что кто-нибудь мог заставить ее содрогнуться так мучительно сладко. Ни один мужчина еще не признавался ей в том, что хочет ее. Алисия улыбнулась, выловив из своего сознания случайное слово «покорность», неожиданно всплывшее на поверхность. Она была покорена мощью желания Шона. В это мгновение Алисия понимала, что и ее не устроит только один поцелуй. Это придало ей духа.

— Мы можем быть вместе завтра вечером. И никто нам не помешает, — сказала она, внутренне удивляясь собственной решимости. — Тебя ждет нечто большее, чем поцелуй.

Шон застыл на месте. Его глаза вопрошающе сузились.

— Ты действительно сказала это или мне просто послышалось? — переспросил он, не смея верить в свое счастье.

— Да, и тысячу раз да, — выпалила Алисия одним духом, отбросив ложную застенчивость.

Шон шагнул к ней, потом приостановился и, дурашливо мотая головой, вновь отступил.

— О моя мучительная любовь, — простонал он. — Надеюсь, ты не изменишь своего решения.

Повернувшись, Шон потянул дверь и вышел на лестничную площадку. Остановившись в нерешительности, он обернулся и подарил ей взгляд, полный эротического магнетизма.

— Имей в виду, — прошептал он. — Я не собираюсь отказываться.

И порывисто сбежал вниз по лестнице, оставив после, себя отголоски смеха и запах дорогого лосьона для бритья над чем Алисия впоследствии долго размышляла, так как в тот вечер на лице Шона определенно проглядывала свежая щетина.

«Бедный мальчик, — думала она с нежностью. — Я его так замучила, что ему некогда даже побриться.»

В пятницу утром рассвет был ярким и ясным. Легкий бриз принес с собой неуловимый запах весны. Снег ощутимо подтаивал. Вдоль тротуаров бежали ручейки, превращавшие улицы в подобие небольших и мелких речек. Голоса студентов, вырвавшихся на свободу, сотрясали прозрачный воздух.