Бренда Хайетт - Коварная уловка Страница 26

Она ушла, унося с собой связку писем, а Гейвин проводил ее улыбкой и продолжал улыбаться, когда за Фредерикой закрылась дверь. Он уже предвкушал встречу с ней завтра вечером. Однако, вспомнив, какая работенка ожидает его, моментально посерьезнел. Снова сев за письменный стол, он набросал план действий, необходимых для выяснения истинного положения вещей, касающихся как ныне покойного дядюшки, так и участи, постигшей его состояние.

Едва за ней захлопнулась дверь библиотеки, Фредерика поняла, что нервы напряжены до предела. Она просто как натянутая струна! Каким образом лорду Сибруку удается вызывать в ней такое волнение, не прибегая даже к элементарному флирту? Переведя дыхание, Фредерика огляделась и увидела: мистер Кумбес сверлит ее взглядом со своего наблюдательного пункта у парадных дверей. Находясь в том состоянии духа, какое лишает слабый пол способности сочинять правдоподобные истории, сводящие на нет любые косые взгляды, Фредерика лишь кивнула в его сторону, а затем, призвав на помощь умение держаться независимо, проследовала через весь холл к лестнице с самым гордым видом. Дворецкий между тем не проронил ни звука, чем заслужил ее молчаливую признательность.

Придя к себе, она прежде всего заглянула в детскую – Кристабель сладко посапывала. Поставив подсвечник со свечой на столик возле кресла, Фредерика опустилась в его обволакивающие объятия и, взяв письмо Питера Броунинга к Эмити, начала было читать, но очень скоро поняла, что ей никак не удается сконцентрировать внимание. Мысленно она вновь и вновь возвращалась к сцене в библиотеке. Хотелось вспоминать все, что там происходило. Ничего важнее для нее сейчас не существовало.

Взгляд, слово, жест… Для женщины порой именно детали имеют первостепенное значение. Она вспоминала, как он на нее посмотрел, что сказал, с какой интонацией. Никакого намека на рисовку, да хотя бы и кокетство, к чему нередко прибегают красивые мужчины! Но зато сколько тепла, обходительности, дружеского расположения… В конце концов, любезные слова – это пустое! Поступки – вот что ценится более всего, в особенности между друзьями. Мисс Милликен – настоящий друг. В свое время заменила ей мать. Единственный близкий друг… А теперь появился еще один. Лорд Сибрук…

Эта мысль вызвала в душе Фредерики переполох. Вот так так! Получается, собирает компромат на друга? Граф – такой, граф – сякой, намеревалась развенчать его в глазах света, Томаса… Уж никак не думала, что этот самый граф окажется ее другом!

Фредерика вздохнула. И все-таки… и все-таки он беспринципный человек. Согласился на помолвку с неведомой ему особой ради денег.

Разве так можно? Фредерика постаралась вызвать прежнее чувство обиды и раздражения. Обманщик он, вот и все! Но ведь не ее он обманул, а Томаса. И потом: не ради себя совершил столь неприглядную сделку, а ради Кристабель. И вообще находился в безвыходном положении. Хорошо, а как быть с любовницей? Видела ее собственными глазами, когда та припожаловала открыто, не таясь, прямо в дом. Дивно! Обручился с ней, а развлекается с мисс Шихан? Чудесный у нее новый друг! Между прочим, она тогда, без сомнения, добавила им ложку дегтя в бочку меда.

Очень хорошо! А Рождество между тем приближается. Лорд Сибрук в качестве друга – это еще куда ни шло. А в качестве мужа? Нет, ни за что! Гордость Фредерики взбунтовалась. Ее руки и сердца должны добиваться, а не получать в виде приложения к ее же деньгам! И что делать?

Фредерика погрузилась в раздумье. Конечно, если бы выяснилось, что подозрения в отношении предыдущего лорда Сибрука верны, для Томаса факт измены короне оказался бы более чем веской причиной расторжения помолвки. Наверняка пропало бы всякое желание породниться с такой семьей. Здесь двух мнений быть не может, так как брат – неистовый патриот ценой невероятных усилий удалось отговорить его от намерения отправиться на войну. Скорее всего, боевые подвиги нынешнего лорда Сибрука как раз и убедили Томаса, что граф – настоящий джентльмен.

Однако в данный момент Фредерике меньше всего хотелось, чтобы ближайший родственник графа оказался изменником родины. Сам по сути человек военный, лорд Сибрук, безусловно, примет близко к сердцу всю неблаговидность поступка дяди. Мысль, что это открытие доставит ему душевную боль, вызвала в ней сочувствие. И все же, если не обнаружится ничего другого, что позволило бы разорвать помолвку с ним, тогда уж ничего не поделаешь. Замуж за человека, у которого дядя предатель, она, конечно, не пойдет!

Фредерика попробовала сосредоточиться на письмах, но обнаружила, что у нее ломит затылок и стучит в висках. Пора спать, решила она. А письма могут подождать.

Утром Фредерика и Кристабель возвращались после прогулки в Гайд-парке в прекрасном настроении. Кристабель впервые кормила, хлебом стайку уток у излучины речки Серпантайн, и это новое занятие привело ее в полный восторг. Что до собственного приподнятого состояния духа, Фредерика сочла за лучшее причину не выяснять.

– А кого это я сейчас догоню? – сказала она лукаво, когда обе прошмыгнули в пустую в этот час кухню и подошли к.лестнице, которой пользовалась прислуга.

Кристабель, звонко смеясь, запрыгала по ступенькам, удирая от своей няни-придумщицы. Фредерика делала вид, будто старается ее догнать, но это у нее никак не получается. Понимая, что обе шумят сверх всякой меры, она не придавала этому значения и совсем не думала о последствиях.

На второй лестничной площадке Кристабель, по-прежнему заливисто хохоча, оглянулась, чтобы убедиться, не догоняет ли ее Черри, и, припустив, бросилась навстречу опасности в лице мистера Кумбеса, вывернувшегося из-за угла. Тот, вытаращив глаза, сначала попятился, а затем встал как вкопанный. Окинув взглядом взъерошенную девчушку и запыхавшуюся Фредерику, которая в два прыжка оказалась наверху, он расплылся в улыбочке от уха до уха.

– Так-так, мисс Черристоун! Оказывается, пересуды, дошедшие до меня, самая что ни на есть правда. Хозяин скрывает в доме одного из своих пригульных отпрысков, а вы ему в этом помогаете. Глядя на вас со стороны, и не подумаешь! Такая целомудренная, такая неприступная… как говорится, фу-ты ну-ты!

Фредерика, придя в ужас оттого, что он позволил себе грубую реплику в присутствии Кристабель, с трудом удержалась от резких слов, понимая, что подобный обмен любезностями принесет больше вреда, чем пользы.

– Доброе утро, мистер Кумбес, – сказала она холодно. – Вот вы и познакомились с мисс Кристабель! Мы торопимся в детскую, а чуть позже я бы хотела поговорить с вами.

Фредерика решила, что гаев, полыхающий в ее глазах, удержит наглеца от дальнейших разговоров, однако тот, осклабившись, произнес развязно: