Кэрол Мортимер - Итальянец с дурной репутацией Страница 27

Габриель знал, что его изуродованное шрамами тело нельзя было считать красивым, но вскоре забыл обо всем, одурманенный ласками ее языка и губ. Он потерял голову, когда Белла прижала ладонь к его вздымавшейся под джинсами плоти. Плавные ритмичные движения ее руки возбудили его еще больше. Нарастающая пульсация сотрясала все тело Габриеля.

С ума сойти! Они провели вместе пять недель до бракосочетания и два дня на романтическом острове в Карибском море. Но именно тут, в маленьком сельском коттедже, Габриель совершенно потерял над собой контроль!

— Мне нужно… Белла, мне нужно… — Он умолк на полуслове, когда Белла расстегнула «молнию» и освободила то, что было нужно и ей, и ему.

Ее жаркий рот обхватил самый корень его тела, твердый, пульсирующий, ее быстрый язык увлажнил его, ее пальцы сомкнулись на нем и заскользили по всей его длине. Изощренные ласки Беллы дарили Габриелю немыслимое блаженство. Каждая клеточка его тела трепетала в предвкушении кульминационного восторга. Но он изо всех сил сдерживал себя.

Он хотел провести с Беллой еще немного времени. Он нуждался в этом. Еще несколько минут, и он уйдет, пообещал сам себе Габриель. Между тем Белла мягко толкнула его в кресло и опустилась перед ним на колени. Черная грива ее волос рассыпалась по его бедрам.

Еще несколько минут, и он уйдет… А пока пусть ее рот дарит тепло и блаженство изнемогающему символу его мужественности, пусть ее озорной язычок ласкает его по всей длине, пусть ее пальцы ритмично сжимают его! И Габриель инстинктивно начал двигаться в том же ритме.

Белла подняла веки. Она перехватила взгляд Габриеля и не отпускала, пока ее язык провокационно кружил по кончику его пульсирующей плоти.

Лицо Габриеля пылало от возбуждения, глаза лихорадочно блестели, желваки катались у него на скулах, на шее вздулись вены. Он боролся, чтобы не потерять над собой контроль.

— Нет, довольно! — прорычал он, нагнувшись, схватил Беллу за руки, поднял ее и нашел ее губы. Она села на него верхом, и они слились в диком, яростном, безумном поцелуе.

Габриель встал, не отпуская ее губ. Он сжал ее бедра, а затем медленно опустил ее на ковер. Он оторвался от Беллы лишь на секунду, чтобы сорвать с нее растерзанную блузку, затем жадно набросился на ее обнаженные груди.

Он целовал сначала один сосок, потом другой.

Белла тихо всхлипнула, когда он поднял голову, чтобы полюбоваться ее возбужденными грудями.

Встав на колени, он стал трогать ее соски подушечками больших пальцев. Он смотрел на нее в упор и видел, как постепенно темнел ее взгляд, как со стоном выгибалась она навстречу его ласкам.

Не спуская с Беллы глаз, Габриель стянул с нее джинсы, раздвинул ей ноги и устроился между ними. Круговыми движениями он гладил ее живот, подбираясь к темным колечкам волос, хорошо различимых под кружевом трусиков.

Белла порывисто дышала, наблюдая, как Габриель ласкает ее, нежно, страстно. Она глухо застонала, когда он провел пальцем по ее лобку, и приподняла бедра.

Его палец вновь коснулся заветного места.

Белла опять подняла бедра навстречу его руке.

И снова.

Терзая ее. Даря ей наслаждения. Пытая ее.

— Да, Габриель! — умоляла Белла в изнеможении.

Он медленно стянул с нее трусики. Потемневшими глазами несколько секунд смотрел на нее, затем опустил голову. Его руки прикоснулись к ней, затем его губы, он мягко и нежно целовал шрам, которого пять лет назад у нее не было.

Но Белле некогда было об этом думать. Габриель раздвинул пальцами колечки темных волос на ее лобке и прижался ртом… Господи боже мой!

Невообразимое блаженство — ничего подобного она никогда прежде не испытывала — затопило все ее существо, когда Габриель принялся языком ласкать розовый бутон ее чувственности и вознес ее на вершину страсти.

Белла, обезумев от восторга, чуть не зарыдала, когда Габриель бережно исследовал ее дивное естество и погрузил в нее два пальца, продолжая терзать языком набухший бугорок чувственности. Она стонала и извивалась на ковре, пока Габриель не довел ее до оргазма, более интенсивного, чем первый.

Но этого ей было мало!

Никогда не будет достаточно!

Белла толкнула Габриеля на пол и в один миг избавила его от одежды. Она ловко оседлала его и положила руки ему на плечи. Ее жаркое, истекающее соками любви лоно накрыло его возбужденную наготу, ее груди манили и искушали его.

— Нет, Белла… — Он застонал, почувствовав, как она вся открылась ему и приняла его, медленно, сантиметр за сантиметром, пока полностью не поглотила его. Ощущение ее упругости и теплоты потрясло его. — Мы не должны это делать…

— Я должна, — не сдавалась она.

Габриель затаил дыхание, когда Белла начала покачиваться с медлительной плавностью, и фейерверк наслаждения потряс все его тело с головы до ног.

Габриель чувствовал, что стал больше и тверже внутри ее, объятый страстью, он поднял голову и поймал ртом ее наглый искушающий сосок.

И тут Белла опустилась до упора, потом приподнялась так, чтобы оставить внутри себя лишь кончик его трепещущей плоти. Она поднималась и опускалась. Снова и снова.

Внезапно Габриель сжал ее бедра и не отпускал, теперь он сам регулировал ритм и глубину проникновения. Они одновременно вознеслись на вершину страсти. Крик Беллы слился с его стоном освобождения.

Глава 11

— Белла, нам не следовало это делать!

Она в изнеможении лежала на твердой груди Габриеля, сотрясаемая последними залпами экстаза. Но, услышав столь странные слова, подняла голову и в полном недоумении уставилась на него:

— Что? Что ты такое говоришь?!

Габриель напряженно смотрел ей прямо в глаза.

— Я не должен был этого делать, Белла…

Белла сдавленно ахнула и, прикрывшись разодранной в клочья блузкой, слезла с Габриеля и поднялась на ноги.

— Убирайся, Габриель! — глухо бросила она.

— Белла…

— Просто убирайся! — повторила она, подняв с пола трусики. Ноги так сильно дрожали, что Белла с трудом удержала равновесие, когда поспешно натягивала кружевное белье.

«Как он мог так поступить со мной? — недоумевала Белла. — Как он мог?!»

Только что она пережила нечто восхитительное, сказочное, уникальное. А теперь она хотела все это забыть.

Жалела, что это вообще случилось!

— Оденься и уходи, Габриель!

Он медленно встал, прекрасный в своей наготе. Черные волосы до плеч, широкий мускулистый торс, длинные стройные ноги, узкие бедра. Он был идеален во всех проявлениях своего мощного мужского естества.

Белла отвернулась, чтобы не видеть этот совершенный образчик мужской красоты.