Ширли Джамп - Найти мужа за один день Страница 27

— Ты бросила бы Мариабеллу и Аллегру?

— Нет, никогда. Но я хотела большего. Я хотела того, чего у меня никогда не было. По иронии судьбы Ричард оказался единственным, кто заставил меня сделать правильный выбор.

— И ты передумала. — Кэрри немного сердилась на мать, но в то же время сочувствовала ей.

— Мое место здесь, дорогая. С человеком, которого я люблю. В стране, которая мне дорога. Я не понимала, насколько сильны мои чувства к твоему отцу, до тех пор, пока не потеряла его. И не только его, но и Учелли.

Ричард понравился Кэрри. Он был открытым человеком, полной противоположностью упрямого, страстного и вздорного человека, которого она на протяжении стольких лет считала отцом. Она могла понять, почему ее мать влюбилась в Паркера. Он напоминал тихое озеро.

— Жаль, что ты не рассказала мне раньше. Я могла бы давным-давно с ним познакомиться.

— Я так поступила по многим причинам. — В словах Бьянки чувствовалось неподдельное раскаяние.

К горлу Кэрри подступил ком.

— Я должна идти, мама. Мне нужно… Мне нужно время, чтобы все обдумать.

— Я люблю тебя, Карлита. Я думала, что так будет лучше.

— Я тоже тебя люблю, — тихо ответила она, вдруг вспомнив о том, что произошло сегодня в студии.

Закончив разговор, Кэрри еще долго сидела на подоконнике, наблюдая за тем, как лунный свет серебрит воды озера, и слушая пение ночных птиц.

Аннабель отказывалась разговаривать с отцом. Она лежала, свернувшись калачиком в постели, отвернувшись к стене, и притворялась, что спит. Когда Даниэль пригласил свою мать и дочь в студию посмотреть интервью с принцессой, он решил, что Аннабель будет довольна. Даже в самых мрачных фантазиях он не мог вообразить, что Мэтт раскроет правду о происхождении Кэрри и рассердит его дочь. Теперь Аннабель злилась на Даниэля за то, что он снова ее обманул.

Никто и не виноват, кроме него. Не нужно было оставлять провокационные материалы в папке на рабочем столе без присмотра. Он должен был найти способ предотвратить скандал, который навредил Кэрри. Сейчас Даниэль чувствовал себя еще хуже, чем после видео, запечатлевшего его истерику. По его вине пострадала женщина, которая была ему небезразлична.

— Хочешь, я почитаю сказку? — спросил он, пытаясь помириться с Аннабель.

— Нет, — приглушенно ответила она.

— Хм, давай поиграем в куклы.

— Нет.

Он старался придумать еще какое-нибудь занятие.

— Давай поиграем в «Бланки», — сделал он еще одну попытку.

Малышка повернулась к нему:

— Папа, у меня нет «Бланки». Я играла в нее, когда была ребенком. — Порывисто вздохнув, Аннабель снова отвернулась к стене.

Даниэль очень хотел выйти из комнаты. Ему всегда было легче сбежать, чем пытаться наладить отношения с дочерью. Потому что, если он начнет разрушать возведенные между ними стены, ему придется бередить старые душевные раны, которые по-прежнему болят.

Сделав шаг в сторону двери, он обернулся.

«Просто научись понимать желания дорогих тебе людей».

Неужели он не умеет слушать даже собственную дочь? Даниэль был настолько занят работой и зарабатыванием денег, что разучился общаться с Аннабель. Он посмотрел на ее изящное, любимое личико, которое она прижала к подушке. Ее ресницы дрогнули, она осторожно повернулась и теперь подсматривала, не ушел ли отец из комнаты.

Если он научится слышать Аннабель, то поймет ее внутренний мир. Ему следовало сделать это давным-давно. Их отношения не ладились, очевидно, потому, что Даниэль совсем ничего о ней не знал. Он уже потерял жену, но не может потерять дочь. Возможно, позже ему удастся помириться и с Кэрри. Нужно действовать постепенно.

Пройдя в угол комнаты, он расположился на крошечном стульчике у столика дочери. Оставалось надеяться, что хрупкая мебель не развалится от одного прикосновения.

Затем Даниэль усадил за столик две плюшевые игрушки Аннабель и начал с ними разговаривать:

— Добро пожаловать на мое чаепитие, Бу-Бу и э-э-э… Кролик. Кто хочет чаю?

Он слышал недовольное сопение Аннабель. Однако она не встала и не произнесла ни слова. Даниэль придвинулся к столику, чувствуя себя идиотом, но понимая, что сейчас на карту поставлено нечто большее, чем его смущение.

— Итак, Бу-Бу, вот твой чай. — Он взял пластиковую чашку и притворился, что наливает в нее горячий напиток. — Да, а ты хочешь печенье? Но только одно условие. У тебя в животе должно остаться место для завтрака.

Краем глаза он заметил, что дочь села, свесив ноги. В его душе затеплилась надежда.

— А тебе, Кролик, придется подождать своей очереди. — Он «наполнил» вторую чашку и заговорил более тонким голоском: — Нет, сегодня ты не получишь морковку. Извини, приятель. — Даниэль повернулся к третьей чашке и спросил: — Что скажете, ребята, налить ли мне чайку Аннабель? А вдруг она решит к нам присоединиться…

Плюшевые игрушки молча на него пялились.

Несмотря на то что Даниэль по-прежнему чувствовал себя глупо, он продолжал играть.

Он поставил третью чашку на стол, а затем изобразил шипящий звук, словно наливал чай себе самому. Ударив себя по лбу, он наклонился к Бу-Бу:

— Угадай, что я забыл? Я забыл одеться подобающим образом. На чаепитие нельзя приходить в обычной одежде. Аннабель говорила мне об этом, а я забыл. Разве я не глупый? — Он поднялся и направился к корзине, в которой дочь хранила одежду для игрушек. — Итак, ребята, что мне надеть?

— Надень вот это, папа. — Аннабель сунула ему в руки розовое боа. Пусть оно было ярким и смешным, но раз малышка хотела, чтобы он его надел, он так и сделает.

— Отлично! — Взяв боа, он повязал его на шею и снова уселся за столик. — Вы присоединитесь к нам, принцесса Аннабель?

Она кивнула, затем надела диадему и туфли:

— Да. Я люблю чаепития, папа.

Он улыбнулся и коснулся ее подбородка:

— А я люблю тебя, малышка.

Лицо Аннабель осветила улыбка, глаза девочки засверкали.

— Папа?

— Да?

— Я тебя люблю. Сильно-сильно. — Вскочив со стульчика, девочка крепко обняла отца, и у Даниэля стало легко на душе.

Глава 12

Работа в магазине стала для Кэрри спасением. Она погрузилась в любимое дело, и это помогло ей забыть о том, что скоро в эфир выйдет запись ее интервью. А потом ее спокойной жизни придет конец. Ее начнут преследовать репортеры, и долгие месяцы газеты будут пестреть издевательскими заголовками. И под перекрестный огонь попадет ее любимое вино.

— Ты сегодня очень тихая, — заметила Фейт, подойдя к Кэрри.

— Я просто думаю о том, что произойдет после того, как выпустят эту запись.