Лорин Батлер - Достучаться до небес Страница 27

— Сладкая, сладкая Жаклин… скажи мне, чего ты хочешь? — Роналд поднял голову, и она уловила в его глазах ту же жажду и то же нетерпение, что и в его голосе. — Что сделать, чтобы эта ночь стала для тебя особенной? Лучше, чем предыдущая?

Лучше, чем предыдущая? Разве такое возможно? Любая ночь, проведенная с ним, будет подобна чуду! Поэтому она улыбнулась и произнесла:

— Люби меня. Просто люби меня.

И счастливо засмеялась.

В полумраке комнаты ее тело казалось прекрасным творением древнегреческого скульптора. Длинные рыжие волосы разметались на подушке золотистыми змейками. Роналду захотелось зарыться в них лицом, вдыхая их аромат. Он поймал ее взгляд и увидел в зеленых глазах, полных желания и страсти, то, о чем только может мечтать мужчина.

Их тела соединились.

Он может лишить меня жизни и возродить меня. Но что бы он ни делал, это прекрасно, думала Жаклин, чувствуя, как ее тело зажило своей собственной жизнью, подчиняясь древнему как мир ритму…

— Открой глаза, Жаклин. Посмотри на меня. — Голос Роналда донесся до нее словно с другого конца света.

Ее ресницы дрогнули, и она послушно подняла на него затуманенный негой взор, в котором жили отсветы пережитого только что наслаждения.

— Это… это…

— Что это? — спросил он так, словно от ее ответа зависела его жизнь.

— О, Роналд, это было так великолепно…

Она по-прежнему крепко сжимала его в объятиях, поэтому уловила дрожь, пробежавшую по его телу.

— Посмотри, посмотри, что ты со мной делаешь.

Он не сразу нашел в себе силы пошевелиться. Но, подумав о ее хрупком теле, перевернулся на бок, увлекая Жаклин за собой.

Прижавшись к нему, она закрыла глаза, пытаясь унять сердцебиение и выровнять дыхание. Теперь она поняла, почему французы называют оргазм «маленькой смертью». Ее вдруг начал бить озноб.

— Ты замерзла? — озабоченно спросил Роналд.

— Мне кажется, что это просто такая реакция, — ответила Жаклин, плотнее прижимаясь к нему. — Я никогда не думала, что переживания могут быть столь сильными. — Она удобнее устроила голову на подушке рядом с ним. — Ты был прав, дорогой, есть вещи, которые куда лучше, чем секс.

— Дорогая, мне очень приятно, что ты считаешь меня таким умным!

— Ах ты наглец! — привычно вскинулась Жаклин, но он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.

— Я не рискнул бы делать столь поспешные выводы, опираясь лишь на единичный эксперимент.

— Да? — усмехнулась она. — И сколько же исследований понадобится провести, чтобы подтвердить достоверность гипотезы?

— Трудно сказать. На это могут уйти многие годы. — Тон Роналда был шутливо-небрежным, но глаза смотрели на редкость серьезно. — Скажите мне, мисс Эдрис, вас не прельщает должность ассистента исследователя?

Она нахмурилась, изображая тягостное раздумье, а затем, картинно пожав плечами, произнесла:

— Видите ли, профессор. Наука никогда раньше меня не прельщала. А это интересно?

— Еще как интересно. Буквально забываешь обо всем на свете.

Она рассмеялась:

— В таком случае, мистер Редферн, я в вашем полном распоряжении.

16

Чувствуя сонное дыхание Роналда на своей шее и его теплое тело рядом со своим, Жаклин встретила первые утренние лучи солнца. Его рука, лежащая на ее бедре, скользнула к ее груди.

— Мм, — пробормотала она, плотнее прижимаясь к нему.

— Мм — что?

— Мм больше… — ответила Жаклин.

— Больше чего?

Эти ничего не значащие слова были понятны только им одним и полны для них глубокого смысла.

Жаклин вздохнула, переворачиваясь на спину, и открыла глаза.

— Больше всего… — сказала она.

— Еще слишком рано, — с нежностью в голосе произнес Роналд. — Ты еще не проснулась.

— Еще как проснулась, — улыбнулась она. — И кроме того, меня обуревает желание продолжить наши научные исследования.

— Какая же ты ненасытная, Жаклин. Прямо-таки вампир.

— Если я вампир, то твой личный. Мне не нужен никто, кроме тебя, — ответила она, с обожанием глядя на него.

Он поцеловал ее. Интересно, в который раз за ночь?

Жаклин — непредсказуемая, темпераментная — казалась еще более желанной в лучах восходящего солнца. Может быть, это сладкое похмелье после ночи страстей. Ведь нет ничего более восхитительного, чем проснуться рядом с женщиной, которую любишь.

Любишь?

Да, он любит ее. Отрицать это просто бессмысленно. Роналд Редферн влюбился в Жаклин Эдрис. И ничто в настоящем и будущем не в силах изменить этого.

А она? Скажет ли Жаклин когда-нибудь ему: «Я тоже люблю тебя»? Но он не стремился торопить ее или оказывать на нее давление. Не хотел, чтобы неопытность и импульсивность помешали ей сделать правильный выбор. Но что будет с ним, если она откажет ему? О черт!

Его странная задумчивость привлекла внимание Жаклин.

— Роналд, что случилось? Скажи мне, о чем ты думаешь?

— Это, может быть, до смерти испугает тебя, но… — он тяжело вздохнул, — но я люблю тебя.

— Знаю.

Уверенность Жаклин удивила его.

— Знаешь?

Она улыбнулась и кивнула.

— Винс сказал мне.

— Винс? Какой Винс? — не сразу сообразил он. — Как? Когда?

— Но меня это не пугает. Ты можешь заставить трепетать меня, но не от страха.

Она встала на колени рядом с ним. Ее совершенное тело отсвечивало розовым в лучах солнца. И он не мог не залюбоваться им.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она. — Я уже так давно люблю тебя, Роналд, что даже не в силах вспомнить, когда это поняла.