Дина Аллен - Репетиция свадьбы Страница 27

— Ума не приложу, что это со мной случилось, — пролепетала она.

— Ты страстно желала этого. — Он уже касался ее бедрами. — Ждала этой минуты. — Он неотрывно глядел ей в глаза и, хотя он не притронулся к ней, Пат не могла отделаться от ощущения, что ее уже ласкают. Каждая клеточка ее тела тосковала по его волшебным прикосновениям. Ей хотелось обвить его шею руками и впиться в губы жадным поцелуем — таким, который он подарил ей недавно ночью.

Что бы он предпринял тогда? Опрокинул на стол рядом со старинным пресс-папье и там взял бы — торопливо и грубо? Занимался бы с ней любовью, пока призраки, обитающие в этом кабинете, не проснулись бы от ее стонов?

Пат поспешно опустила веки, словно опасаясь, что картины, нарисованные воображением, отразятся в ее глазах.

— Неужели ты не помнишь этого, Пат? — нежно настаивал Майлз, и его теплое дыхание щекотало ей шею. — Не помнишь, как это было чудесно?

— Нет! — Она оттолкнула его, вырываясь из колдовского кокона чувственности, который призраки прошлого успели соткать вокруг нее. Немного успокоившись, Патриция закончила: — Нет, я ничего не помню и не желаю помнить. Наши прежние отношения, судя по всему, не успели зайти далеко. А теперь поезд ушел!

— Ты заблуждаешься, если всерьез считаешь нашу любовь мимолетной интрижкой, — возвысил голос Майлз. — Но если ты сознательно глумишься над нашими чувствами, то это оскорбление для нас обоих.

Язвительное возражение замерло на языке Патриции. Что-то было в его глазах — какая-то угрюмая незащищенность, которая заставила ее промолчать.

— Не обессудьте, — сказала она, наконец. — Но вы, кажется, не понимаете, в какое трудное положение ставите меня. Я уже не та женщина, которую вы знали, и не могу вернуться в прошлое. Разве вы не видите этого?

— О, я не отрицаю, что ты изменилась. Но эти перемены поверхностны. Я вижу главное: ты сделана из прежнего теста, а, значит, и все глубинные движения твоей души только и ждут возможности проявиться.

— Кажется, вы забыли, что мое единственное чувство к вам — отвращение.

— Прости, не верю. — Он вновь стал приближаться. — И потом, противоположности сходятся, как говорят твои любимые французы.

— Прекратите сейчас же! — взвизгнула Пат, отскакивая в сторону. — Вы же просто… просто домогаетесь меня.

— А если ты только и ждешь этого? Хочешь снова испытать все чувства, которые владели тобой раньше — восторг, страстное желание, любовь? — вкрадчиво вопрошал он.

— Послушайте, — вспылила она, — я была склонна терпеть вас и ваше поведение лишь потому, что мне не на кого больше опереться. Но если вы еще хоть раз тронете меня, даже просто подойдете близко, я уеду в Париж! Обещаю вам это. Я люблю другого мужчину и собираюсь выйти за него замуж. Наши с вами отношения могут носить исключительно деловой характер. Как мужчина вы меня не интересуете, и никакие ваши ухищрения не изменят положения вещей. Улавливаете?

— О, да, мне все понятно. — Его лицо вновь уподобилось загадочной маске. — Похоже, у меня нет выбора.

— Именно. Я рада, что вы поняли. — Она проворно подошла к двери и взялась за ручку. — Продолжим осмотр?

В глазах Майлза отразилось разочарование; было очевидно, что он рассчитывал пробудить ее воспоминания. Но Патриция уходила от него столь же решительно, как и в первый раз, когда даже любовь не смогла удержать ее.

Однако весь оставшийся день ей не давала покоя мысль, насколько верными могли оказаться его наблюдения. Реальна ли эта неосознанная тяга к собственному прошлому? По всей видимости, ей не следовало приезжать в Англию. Надо было настоять на своем. Ни экс-жених, ни Жан-Луи не переубедили бы ее, успей она собраться с духом. И вот она здесь — якобы с целью оформления наследства. А ведь то, что ее портрет попался на глаза Майлзу, — чистая случайность.

Девушка вспомнила, каких трудов стоило Жану-Луи уговорить ее позировать ему, как упорно он возвращался к своему предложению, пока она, наконец, не сдалась.

Ей пришли на память прочитанные где-то строки о том, что все в этом мире предопределено. Быть может, тогда ее согласие? Что, если откуда-то из глубин подсознания поступил безмолвный приказ — дать Майлзу шанс разыскать свою любовь? От этой мысли ей стало не по себе.

Уже по дороге в Хэмпстед Майлз порылся в кармане и вручил Патриции визитную карточку.

— Я договорился с этим человеком, что ты навестишь его завтра после обеда.

На карточке было напечатано чье-то имя и адрес: Харли-стрит, 2. Пат сразу догадалась, что речь идет о каком-то враче.

— Что это за господин? — холодно осведомилась она.

— Доктор Эпплтон занимается больными амнезией.

— Я не больна! — она метнула на него гневный взгляд.

— Но, возможно, ему удастся вернуть тебе память.

Сжав в руке визитку так, что побелели суставы пальцев, она вдруг разразилась язвительным смехом.

— А вы не подумали, что я этого не хочу? Вы всерьез полагаете, что я мечтаю вспомнить жизнь с моей неподражаемой бабулей? Или обстоятельства нашего с вами скверного романа? — Взяв карточку двумя пальцами, она демонстративно разорвала ее пополам. — Если я сочту нужным, то сама договорюсь с психиатром о встрече.

— Он не психиатр. Он…

— Мне совершенно наплевать, как это называется! Кто вам дал право записывать меня на прием? Я не ваша содержанка. Я вам никто!

Клочки бумаги выпали из ее трясущихся рук. Отвернувшись, девушка не произнесла больше ни слова.

Проснувшись на следующее утро, Патриция обнаружила в доме вместо Майлза его экономку Эйлин — пышную молодящуюся блондинку с цепким взглядом, которая поведала ей, что хозяин уже отбыл в контору.

— Он никогда не задерживается по утрам — трудоголик, знаете ли, — пояснила она, смакуя новомодное словцо.

Эйлин начала работать у Кейна всего полгода назад, но явно была в курсе несостоявшегося брака хозяина и испытывала неприкрытое любопытство по поводу его бывшей невесты. Следуя строгим указаниям Майлза, она не донимала гостью расспросами, но постоянно отпускала завуалированные намеки. Патриция с улыбкой лавировала среди искусно расставленных ловушек, пока не пришло время визита к Чарльзу Ридману.

Поверенный сообщил, что отпечатки пальцев совпали, и перешел к описи ценностей, находящихся в ее собственности. Вся недвижимость исчерпывалась особняком в Челси, который теперь был выставлен на продажу. Имущество родителей в Англии было пущено с молотка после их развода, а выручка поделена между сторонами. Однако увесистый портфель ценных бумаг и акций «Кейн и Шандо» делал Патрицию более чем завидной невестой. Кроме того, Ридман подчеркнул, что она является единственной наследницей бабушки.