Джульетта Армстронг - Безмятежное море Страница 27

Пол задел ее за живое, сыпанул соль на еще не зажившую рану. Взглянув на побелевшее лицо Дианы, он вдруг воскликнул с раскаянием:

— Я не должен был никогда говорить этого! Я сожалею, ужасно сожалею!

Она моментально пришла в себя и холодно бросила:

— Мы все имеем право судить о других людях, но не стоит выражать свои мысли так грубо и необдуманно.

Некоторое время оба молчали.

— Хорошо, что вы так просто к этому отнеслись, — наконец нарушил молчание Пол. — Я бы не удивился, если бы вы потребовали повернуть машину и отвезти вас обратно в Варошу.

— Собственно говоря, у меня возникло такое искушение, — коротко заметила Диана. — Но оставим это, я имею в виду то, что вы сказали о моем вдовстве. По-видимому, у вас такой же вспыльчивый характер, как и у меня, поэтому мы оба ведем себя очень плохо. Давайте договоримся: вы никогда больше не упомяните о моем браке, во всяком случае в таком ужасном тоне.

— Обещаю не касаться этой темы, — заверил ее Пол.

— Но меня кое-что озадачило, — после небольшого раздумья произнесла Диана. — С тех пор как мы поссорились на корабле, у вас было достаточно времени и удобных случаев, чтобы объясниться по этому поводу. Почему вы не дали мне возможности выслушать вас?

— Моя дорогая девочка, даже если бы я понял, почему вы решили, будто я невыносимо жестокий человек, я бы не отважился напороться на новое оскорбление. Кроме того, мужское тщеславие давало надежду, что, узнав меня получше, вы быстро освободитесь от предвзятого мнения обо мне как о человеке, начисто лишенном рыцарских чувств по отношению к женщине. — Пол пожал широкими плечами. — Глупое предположение с моей стороны. Вероятно, мне следует обуздать не только мой горячий темперамент, но и чувство собственного достоинства.

Вскоре они уже въезжали в Ларнаку, оба злые и немного растерянные.

— Предлагаю перемирие, — с усилием выдавила Диана. — Не стоит шокировать ваших родственников свирепыми взглядами, бросаемыми друг на друга.

— Согласен. Чем скорее мы вернемся к взаимоотношениям «ученик-учитель» и будем строго их придерживаться, тем лучше. Между прочим, нам сначала лучше прогуляться по городу. Это нас немного охладит, снимет нашу раздражительность, я хочу сказать.

Диана и раньше посещала Ларнаку, но с таким гидом, как Пол, она нашла старый город интересным вдвойне даже несмотря на то, что поначалу Пол был неестественно холоден. Сначала они посетили старинную церковь, где, как считали историки, покоился Лазарь. Его преждевременная смерть на Священной земле, воскрешение из мертвых и бегство на Кипр — все это было изображено на саркофаге так ярко, что словечко, любимое многими поколениями школьников, — «вонючка!» — всплывало в памяти, как только взгляд останавливался на рельефных фигурах людей, стоящих возле могилы и прижимающих к носам платки.

Там было еще много интересного: бесценные изображения святых, сделанные на плоской поверхности или в виде статуй, выложенные мозаикой по золотому и серебряному фону или отделанные драгоценными камнями, часто бриллиантами. Особенно Диане понравились написанные в традиционном стиле — масляными красками по дереву. Эффект яркой красочности самой церкви обеспечивался контрастом этой роскоши со скромными темными одеждами благочестивых крестьян, поглощенных молитвой перед чудотворной иконой или целующих изображение святого.

Прежде, посещая эти места, Диана была слишком ослеплена великолепием церкви, чтобы сконцентрировать внимание на деталях. Но Пол, который теперь говорил тихо и мягко, словно воскрешал подробности жизни давно умерших людей, даривших когда-то все эти сокровища церкви на различных этапах ее удивительной истории, когда завоеватели волна за волной проносились через остров и один народ вытеснял другой.

Выйдя на улицу и сощурившись от яркого солнечного света, они решили побродить по чарующему старому городу с улочками в турецком стиле, где искусные ремесленники усердно трудились в открытых витринах магазинов, ожидая покупателей. Среди них попадались прекрасные золотых и серебряных дел мастера.

Немного погодя Пол взглянул на часы.

— Еще рановато для визита к тете Пенелопе, — вздохнул он. — Давайте посмотрим на море. На пляже вдоль берега поставлены скамейки, можно посидеть и отдохнуть, если вы устали.

— Я в полном порядке. Но морским воздухом подышу с удовольствием.

— Отлично. Устроим небольшой перерыв.

Пол остановился купить апельсинов, и они медленно побрели по дорожке вдоль высоких финиковых пальм. Найдя свободную скамейку, спутники уселись, наблюдая за скользящими по безмятежному синему морю рыбацкими лодками и за пестрой толпой купальщиков на пляже. Разгоряченная и немного утомленная, Диана была рада отдохнуть здесь, поглощая сладкие сочные фрукты и не обращая внимания на затянувшееся молчание Пола. У нее самой сейчас не было никакого желания разговаривать. Она хотела подвести мысленный итог тому, что успела увидеть, и постараться запомнить все, что узнала от Пола.

Вскоре ей пришло на ум, что пикник с апельсинами не совсем удачная прелюдия к официальному посещению почтенной греческой аристократки, и она сказала об этом Полу.

Тот улыбнулся:

— Эта мысль посетила и меня. Ничего страшного. Мы заедем в «Четыре фонаря», где можно умыться и привести себя в порядок. Заодно выпьем шерри, а потом отправимся к тете Пенелопе.

Диане показалось, что приглашение выпить перед ленчем никак не вписывается в рамки отношений «учитель-ученик», но не стала возражать. В конце концов, поглощение апельсинов из одного пакета тоже не вязалось с этими представлениями. И она вежливо согласилась с его предложением.

Визит к кириа Майклис Диана запомнила на всю жизнь. Старый огромный дом, состоящий из нескольких частей, был разделен на четыре квартиры, в одной из которых и поселилась пожилая леди после того, как овдовела. Она жила здесь с немолодой служанкой, которая помогала ей по хозяйству. Среднего роста, одетая во все черное, она казалась немного полноватой и вместе с тем величественной, как пальмовое дерево. Черты ее лица были классически правильны, а посеребренные сединой волосы элегантно уложены на голове. Но больше всего Диану поразили ее темные пронзительные глаза, абсолютно такие же, как у отца Пола на свадебной фотографии. Суровые, но не злые, когда ее взгляд остановился на девушке, теплые и ласковые, когда она отвечала на поцелуй Пола.

— Я не слишком хорошо говорю по-английски, — предупредила она Диану, когда они втроем устроились на стульях, при виде которых глаза антикваров загорелись бы огнем зависти. — Однако моя племянница Амаранта Майклис, сейчас она к нам присоединится, прекрасно знает Англию и говорит почти без акцента.