Непокорный холостяк - Дженнифер Фэй Страница 27

– Правда? – Он приподнял брови. – Вспомни, как ты говорила, что отделка детской будет для меня сюрпризом и что я не увижу ее, пока работы не будут завершены. А потом ты мне показала образцы краски, кроватку. Потом…

– Ну да. Я была так этим увлечена, что просто не могла ни с кем не поделиться.

– Ага. Поэтому‑то я и принес повязку. – Жестом он попросил ее повернуться.

Она все еще колебалась.

– Ты же не хочешь лишиться сюрприза?

Больше не говоря ни слова, она развернулась и позволила ему завязать платок. Он завязывал узел очень осторожно, чтобы ее локоны не попали в узел. Потом он положил ее руку так, что они дальше пошли рука об руку. Он повел ее в сад.

– Куда мы идем? – спросила Поппи.

– Скоро увидишь.

Он осторожно вел ее, следя за тем, чтобы она не наткнулась на статуи или растения в саду.

– Мы идем не к машине.

– Нет.

– То есть до места мы пойдем пешком? – Не услышав от него никакого ответа, она попросила: – Аполло, хотя бы намекни.

Он остановился, посмотрел вокруг. Убедился, что все было именно так, как он задумал.

– Аполло? Что происходит? Скажи хоть что‑нибудь. – Она потянула его за руку.

Он улыбнулся.

– Кому‑то не терпится?

– Да.

Она потянула носом.

– М‑м‑м. Здесь так приятно пахнет.

Он позаботился о том, чтобы в любой части сада были душистые цветы. Он хотел, чтобы в этот вечер все было прекрасно.

– Хорошо. Стой, не двигайся. – Он снял повязку с ее глаз.

Поппи ахнула.

Она разглядывала стол, накрытый белой скатертью и украшенный свечами. Она посмотрела на Аполло.

– Ты это сделал для меня?

Он кивнул.

– Тебе нравится?

– Очень. – Она посмотрела на стеклянные фонарики со свечами, свисающие с ветвей деревьев.

Это оказалось сложнее, чем он думал вначале. Ему даже пришлось переставить стол в другую часть сада, туда, где росли более старые деревья, чьи ветки могли выдержать вес этих светильников. Из глубины сада легкий бриз донес звуки романтической баллады.

– Это совсем не маленький пустячок.

Он протянул ей руку.

– Потанцуешь со мной?

Ничего не говоря, она вложила свою руку в его. Он притянул ее к себе, обнял за тонкую талию. Их тела раскачивались в такт музыке, пока солнце опускалось за горизонт, а фонарики начинали мерцать в саду.

Она подняла голову, их взгляды встретились, и только в этот момент он понял, насколько близко они были друг к другу. Если он чуть наклонится, сможет ее поцеловать. Соблазн был велик. Но он не знал, как Поппи отреагирует на это. Откликнется? Или оттолкнет?

Он не мог разгадать, что таит ее взгляд. Неужели он так плохо разбирался в женщинах всегда?

Или это оттого, что он так боится все испортить именно с Поппи, и оттого пытается просчитать каждый шаг.

– Зачем ты все это сделал? – спросила она. – Это так удивительно и так прекрасно.

– Я хотел, чтобы ты улыбнулась.

И она действительно заулыбалась.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, объяснить ей, как много она для него значит, подали ужин. Три официанта принесли накрытые крышками блюда и поставили их на маленький столик.

Аполло подал ей руку:

– Пойдем?

Поппи взяла его под руку и позволила ему проводить ее к столу. Они наслаждались ужином при мягком мерцании светильников, развешанных вокруг. Казалось, что они находятся в своем собственном секретном мире.

Потом он заметил, что она почти не притронулась к еде.

– Тебе не нравятся блюда?

Она взглянула на него:

– Все очень вкусно.

– Тогда почему же ты совсем не ешь?

– Извини. – Она откусила кусочек.

Волшебство вечера ускользало, а он отчаянно хотел его вернуть. Что‑то давило на Поппи, но как заставить ее рассказать об этом? Неужели он что‑то сделал не так? Был ли этот ужин плохой идеей?

Это был самый приятный жест, который кто‑либо когда‑нибудь делал для нее. Но только она этого не заслужила.

Если бы он только знал правду.

Поппи никак не могла выкинуть из головы разговор с матерью. Все считают ее таким прекрасным человеком, а ведь она совсем не такая. Совсем! Она чувствовала себя самозванкой.

– Мне кажется, это наша песня. – Аполло поднялся и протянул ей руку.

Ей не хотелось танцевать. Она думала, что ей здесь не место, на этом ужине, который был похож на сказку. И в то же время она не могла отказать Аполло. Он так старался, организовывая этот вечер. И он проделал потрясающую работу, все продумал до мельчайших деталей.

И было бы совсем нетрудно поддаться романтике момента. Но как она может себе позволить такое, если прекрасно осознает, как попала сюда? Она проживает жизнь сестры. Она наслаждается улыбками и смехом ребенка, а ведь это ее сестра должна была радоваться, воспитывая Себа.

Чувство вины охватило ее, когда она позволила Аполло заключить ее в очень крепкие и умелые объятия. Она подняла глаза, чтобы поблагодарить его за такой чудесный вечер, но, когда ее взгляд скользнул по его губам, она не смогла вымолвить и слова. Возможно, виновата была тихая музыка, заставившая ее подумать, что, встав на цыпочки, она могла бы прижаться губами к его губам. А может быть, все дело было в его руке на ее пояснице.

Как будто прочитав ее мысли, он наклонился и поцеловал ее. Сердце забилось в горле. Это было именно то, о чем она мечтала весь вечер. Ей хотелось прижаться к нему и позволить увлечь за собой. Его поцелуй был нежным. Было бы легко забыть обо всем на свете, кроме того, что она чувствует в его объятиях. Но она не могла…

Потребовалась вся ее решимость и напоминание о чувстве вины, чтобы она смогла оторваться от него. И хотя все ее существо жаждало его прикосновений и поцелуев, она знала, что не может так поступить. Она не заслужила этого драгоценного мгновения – мгновения, приобретенного за счет сестры.

Аполло непонимающе смотрел на нее.

– Что не так? Я слишком быстро… или зашел слишком далеко?

– Нет. Дело не в тебе. Это все из‑за меня. – Она подумала, что выражается каким‑то литературным штампом, но в данном случае эти слова точно отражали суть происходящего. Она потупилась. – Ах, если бы ты только знал, что я наделала.

Аполло подошел ближе, взял ее за руку.

– Не могу представить ничего плохого, что ты могла бы натворить.

– Это не просто плохо, это гораздо хуже. – Она высвободила руку, лишая себя утешения, которое испытывала от его прикосновения.

Он прочистил горло.

– Может быть, расскажешь? Может