Лесия Корнуолл - Мимолетная страсть Страница 28

Собственно, так оно и было — он вошел вместе с лордом Уэстлейком.

— Добрый день, — сухо произнес Блэквуд. Онория, вскрикнув, подскочила на месте, повернулась и уставилась на него, прижав пухлую руку к груди, к тому месту, где находилось бы сердце, если бы оно у нее было.

Изабель отметила, что на перепуганный взгляд Онории он ответил лишь легким прищуром, а затем поклонился и посмотрел на нее. Скучающее и мучительно любезное выражение его красивого лица давало понять, что она последний человек на этой земле, кого он ожидал (или хотел) увидеть в гостиной своей двоюродной бабушки.

Марианна встала и поцеловала мужа, не обращая внимания на окружающих.

— Адам! Ты сегодня так рано! Как чудесно.

Блэквуд подошел к камину и облокотился на полку, в стороне от остальных. А может быть, просто выбрал себе место, чтобы как можно выгоднее покрасоваться перед ними.

Изабель пыталась сосредоточенно смотреть на свои пальцы, слегка дрожавшие, но не могла удержаться и время от времени взглядывала на него сквозь ресницы. Узкие сапоги слегка испачканы подсохшей грязью, будто он ездил верхом, коричневые бриджи, плотно облегающие ноги, темно-синий сюртук, кремовый в полоску жилет и белый галстук — безупречная мужская элегантность.

К тому времени как Изабель добралась до его лица, раскрасневшегося от резкого весеннего ветра, она сообразила, что Блэквуд внимательно следит, как она, словно гулящая девка, любуется его телом. Изабель вспыхнула, жаркая волна началась с кончиков пальцев на ногах и докатилась до корней волос. Его губы загадочно искривились — не улыбка, но и не гримаса, а глаза оставались непроницаемы. Внезапно в просторном салоне ей перестало не хватать воздуха.

— Ты, конечно, помнишь Изабель, Финеас, — говорила между тем Марианна.

— Конечно. Добрый день, графиня. — Он произнес это совершенно бесстрастно, продолжая при этом смотреть прямо ей в глаза.

Изабель почувствовала, что Онория, прищурившись, с подозрением наблюдает за ней, и охвативший ее жар сменился ледяным ужасом. Позже придется объяснять, откуда она знает Блэквуда. Допрос будет долгим и мучительным, а после него неминуем суровой выговор.

Изабель выпрямила спину и уставилась в янтарную глубину своего чая, чувствуя, как между грудями, словно обвиняющий палец, стекают холодные струйки пота. Под простым шерстяным платьем, под шелковым ласкающим бельем кожа пылала, остро осознавая его присутствие. Изабель сделала глоток и обожгла язык.

— Выпейте с нами чаю, — предложила Августа. Сердце Изабель упало на ковер. — Марианна с графиней собирались прогуляться по саду, а вы двое можете помочь мне развлекать леди Онорию.

— Ты знаешь, что там идет дождь, Марианна? — спросил Адам де Корси, садясь рядом с женой.

Марианна ослепительно улыбнулась мужу, и каждый уголок комнаты наполнился любовью. Изабель попыталась утопить свою тоску еще одним глотком чая и снова обожгла язык. Она поставила чашку, боясь окончательно себя изуродовать.

— Ну что ж, в таком случае мы останемся здесь, раз уж вы пришли. Я как раз рассказывала Изабель, что Корси-Хаус почти готов. Адам, я хочу устроить званый вечер, когда мы переедем. Можем разослать приглашения прямо сейчас, а на следующей неделе открыть дом грандиозным приемом. — Она отвернулась от нахмурившегося лица мужа и сияющими глазами посмотрела на Изабель. — Вы поможете мне все организовать, Изабель?

— На следующей неделе мы только переедем, Марианна, — напомнил Уэстлейк. — Даже краска еще вряд ли высохнет. Что за прием ты предполагаешь? Надеюсь, небольшой обед в узком кругу?

— Ну уж нет! Грандиозный прием или…

— Бал-маскарад, — произнес вдруг Блэквуд.

Онория ахнула от ужаса, заглушив испуганный вздох Изабель. Она уставилась на Блэквуда, но тот устремил взгляд серых глаз на Уэстлейка, удивленно на него смотревшего.

— Маскарад? — переспросила Августа, нахмурившись, глядя на обоих джентльменов. — Никуда не годное развлечение: никогда не знаешь, с кем ты разговариваешь.

— В точности мои мысли, — вмешалась Онория. Она только что съела еще одно пирожное, и ее самый верхний подбородок был теперь испачкан кремом. — Я просто не переношу балы-маскарады. — Она театрально содрогнулась, отчего затряслась кушетка, а крем упал ей на грудь.

— Это будет сложно, а то и вовсе невозможно, — произнес Адам. — Поскольку бальный зал все еще задрапирован простынями.

Марианна звонко чмокнула его в щеку.

— Значит, будет двойное срывание масок! До чего ты умен, мой дорогой!

Изабель покосилась на Онорию. Ту ничуть не шокировало такое откровенное проявление чувств, она была занята тем, что пожирала взглядом пару серебряных подсвечников.

— А вы что думаете, Изабель? — спросила Марианна, и все взоры обратились на нее, пригвоздив к кушетке.

— Я? — Она судорожно соображала, подыскивая правильный ответ. — Ну, я слышала, что даже сам принц-регент любит балы-маскарады.

Вряд ли Онория обвинит ее в том, что она сказала чистую правду.

— Значит, вы придете? — обрадовалась Марианна.

— Я… — Лягушка в горле, узел в животе, пристальный взгляд Блэквуда не давали ей говорить.

— Разумеется, вы придете. — Онория так ткнула ее под ребра, что Изабель едва не свалилась с кушетки. — Вы же ходили на маскарад к Эвелин Реншоу, и ничего плохого с вами не случилось.

Изабель окатила волна ледяного ужаса.

— Вы были на маскараде леди Эвелин? — спросил Блэквуд.

Ее челюсть свело судорогой, а язык прилип к зубам, Изабель просто не могла ответить. К счастью, ее спасла Онория, снова вернувшаяся к разговорам о Чарлзе.

— А леди Миранда придет на ваш маскарад, графиня? Я уверена, Чарлз будет счастлив сопроводить туда Изабель. Он обожает балы-маскарады почти так же сильно, как я, — распиналась она, не соображая, что противоречит сама себе. Изабель снова уставилась в пол.

Она не слышала ответа Марианны, не замечала никого, кроме Блэквуда, и даже не глядя на него, знала, что взор его по-прежнему устремлен на нее. Боже милостивый, а если он наконец догадался, прямо сейчас, в гостиной своей двоюродной бабушки?! В присутствии Онории!

Изабель заставила себя поднять глаза, делая вид, что смотрит на часы у него за спиной, и мысленно умоляя Блэквуда не говорить ничего лишнего, но, судя по его взгляду, он ничего не понял, просто смотрел на нее с равнодушным интересом, как на некую диковину в музее.

Ужас Изабель преобразился, сжавшись до царапающей крошки раздражения. Она не знала, то ли громко застонать, настолько тупым оказался этот человек, то ли вслух расхохотаться.