Барбара Картленд - Призрак в Монте-Карло Страница 28

Лакей закрыл за князем дверцу и взобрался на козлы.

— Какой национальности ваш слуга? — обратилась Мистраль к князю. — Он похож на китайца.

— Вообще-то он русский, — ответил князь. — Он родился на границе Сибири и Тибета. Он мой личный слуга с тех пор, когда я был еще ребенком. Я называю его Сторожем, так как он стережет меня день и ночь. Днем он прислуживает мне, а ночью укладывается у двери в мою комнату. Мне ничего не угрожает, когда рядом Поток.

— Как романтично! — воскликнула Мистраль.

Князь засмеялся.

— Однако, как и любой роман, подобная забота иногда бывает утомительной! Вы согласитесь со мной, потому что у вас тоже есть Сторож!

— У меня?

— Да, у вас, — подтвердил князь. — Ваша тетушка очень строга. Она наводит на меня ужас.

— Я тоже боюсь тетю Эмили, — призналась Мистраль, — но меня удивляет, что и вы боитесь ее. Она так хорошо к вам относится.

— Думаю, как раз это и пугает меня, — сказал князь, улыбнувшись, чем дал ей понять, что он просто шутит. — Но расскажите мне о себе, мадемуазель. Почему вы всегда в сером?

Он прикоснулся к платью Мистраль, которое занимало почти все сиденье, тяжелыми складками спускаясь до самого пола, потом перевел взгляд на наброшенное на плечи фишю из серого муслина и на отделанную серыми перьями крохотную шляпку, которая не могла скрыть ее прекрасные золотые волосы.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, — запинаясь, проговорила Мистраль.

— Почему? Разве это секрет — как и ваши с тетушкой имена?

— Да… вы правы.

— Ловко, очень ловко. — Казалось, князь разговаривает сам с собой. Потом он добавил: — Но разве у нас с вами должны быть секреты друг от друга? Теперь, когда мы оказались одни — неожиданная удача, — давайте-ка поговорим о вас, об очаровательнейшем маленьком призраке, и ненадолго забудем обо всем на свете, даже о вашей тетушке.

Руки Мистраль, сложенные на коленях, сжались. В голосе князя, в его властных ласкающих интонациях было нечто такое, от чего Мистраль захотелось убежать. Они ехали вдоль берега. Девушке хотелось смотреть на море, на высаженные вдоль побережья лимонные рощи, на холм, на склонах которого паслись овцы, но она не решалась отвести взгляд от сидевшего рядом с ней мужчины.

Ей нравилось кататься с князем, потому что он все время смеялся и шутил. Он был очень молод и весел, но как только у него появлялась возможность, он говорил ей такие вещи, от которых ее охватывал трепет и к щекам приливала кровь. Ее беспокоило не то, что он говорил, а то, как он это делал. У нее возникало впечатление, будто он с ней играет, будто его изящные комплименты неискренни, будто они часть той непонятной ей игры.

— У меня нет желания говорить о себе, — глухим голосом проговорила Мистраль. — Это довольно скучный предмет для беседы, мне нечего о себе рассказать. Лучше расскажите мне о Монте-Карло и о тех, кто живет в этих прекрасных виллах.

— Почему я должен что-то знать или рассказывать о таких неинтересных вещах, — сказал князь, наклонившись вперед и заглядывая ей в лицо; его глаза задержались на ее губах, — когда та, кто в настоящее время представляет для меня интерес — здесь, в коляске, на расстоянии вытянутой руки?

— И все-таки хоть что-то вам известно, — настаивала Мистраль, чувствовавшая себя очень неуютно под его пристальным взглядом. — Например, где вы живете? Вы живете вместе вашим отцом?

Этот вопрос отвлек внимание князя.

— Значит, я хоть немного интересен вам? — воскликнул он. — Нет, с некоторых пор я живу один. Когда мне два месяца назад исполнился двадцать один год, отец подарил мне виллу. Он очень консервативен, и его замок находится в старой и тихой части Монако, рядом с дворцом. А у меня очень красивая современная вилла. Она стоит на холме над новой частью города, по дороге к Монт-Анжель. На вилле я предоставлен самому себе, могу делать все, что заблагорассудится! Это так замечательно — ощущать себя независимым!

— Как вам повезло!

В восклицании Мистраль слышалась неподдельная искренность. В этот момент ее охватило сожаление, что у нее нет возможности жить своей жизнью и поступать в соответствии со своими желаниями.

— Когда-нибудь я обязательно покажу вам свою виллу, — сказал князь, поднимая на Мистраль глаза. — Вы приедете ко мне в гости? Мне это доставило бы огромное удовольствие, но, как я понимаю, нам следует сначала спросить вашу тетушку. А еще я показал бы вам другие достопримечательности, например Корнуэльскую дорогу, залитую лунным светом, — если бы мы были одни.

— Моя тетушка никогда не разрешит, — быстро ответила Мистраль.

— Интересно, а я смог бы ее уговорить? — задумчиво проговорил князь.

— Нет, прошу вас, не пытайтесь.

Чувствовалось, что Мистраль находится на грани паники, и князь взял ее руку в свою. Ему показалось, что в своей руке он держит не ее пальчики, а трепещущую птицу.

— Так вы действительно меня боитесь! — воскликнул князь. — Почему, глупышка, ведь вам ничего не грозит? Я не сделаю вам ничего плохого.

Его слова прозвучали неожиданно мягко и нежно, и глаза Мистраль наполнились слезами.

— Дело не в том… что я… боюсь, — запинаясь проговорила она. — Дело в том… что я не… понимаю.

— Что вы не понимаете? — спросил князь. — Прошу вас, не плачьте. Вы так прекрасны — я не хочу ничем вас расстраивать.

— Простите меня за мое глупое поведение, — сказала Мистраль, высвобождая руку, чтобы достать носовой платок.

Но князь опередил ее, выхватив из кармана платок из тонкого батиста, от которого исходил тонкий аромат цветка апельсинового дерева. Мистраль вытерла глаза и вернула ему платок.

— Мне… так стыдно за себя, — прошептала она.

Лицо князя внезапно стало серьезным. Он взял у девушки платок и положил его в карман.

— Давайте говорить начистоту, — совершенно другим тоном сказал он. — Чем вы так расстроены и почему вы боитесь меня? Расскажите мне всю правду, и я постараюсь вам помочь.

Мистраль посмотрела ему в глаза и заметила в них какое-то новое выражение, которое подействовало на нее успокаивающе. Она медленно проговорила:

— Мне так трудно… объяснить все словами… но когда вы разговариваете со мной… вот как сейчас, мне кажется, что вы смеетесь надо мной и… в то же время… заставляете меня поступать против моего желания… совершать поступки, смысла которых… я не понимаю! В ваших словах есть какой-то скрытый смысл… вы подразумеваете не то, что говорите… о, Боже, я не могу объяснить… Как, должно быть я… нескладно говорю… вам трудно понять меня…

— Кажется, я понимаю вас, — тихо сказал князь. — Вы очень молоды и, как сообщила мне ваша тетушка, только недавно покинули Конвент. Это правда?