Хельга Нортон - Береги свою любовь Страница 28

— Не льсти себе, — холодно ответила она. — Почему меня это должно волновать?

— Не знаю, — еле слышно ответил он. — У меня есть кое-какие соображения. Но ответ знаешь только ты.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Кого ты сюда таскал, меня не…

Анджела ахнула, когда Филипп перегнулся через стол и схватил ее за запястье.

— Может быть, хватит притворяться?

Она отодвинула стул и хотела встать, но Филипп не пустил. У нее заколотилось сердце. Какое признание он хочет у нее вырвать? Не выйдет. Она будет молчать.

— Отпусти меня, Филипп.

Филипп поднял ее со стула и прижал к своему горячему телу.

— Мы провели вместе одну ночь, — хрипло сказал он. — Только одну. Но я не могу ее забыть.

— Ты слышал, что я сказала? — Она хлопнула его по плечам. — Отпусти!

— Сначала ответь, черт побери! Скажи, что та ночь ничего для тебя не значила. Тогда я уйду и оставлю тебя в покое, которым ты так дорожишь.

— Не значила.

— Не верю.

— Замечательно! Ты требуешь ответа, но только такого, который тебя устраивает.

— Мне нужна правда. Конечно, если ты еще не забыла, что это такое. — Он стиснул ее плечи. — В ту ночь ты свела меня с ума. Раньше со мной такого не было.

— Замолчи! — Анджела заткнула уши. — Я ничего не хочу слышать!

Филипп схватил ее за руки и прижал их к своей груди.

— Все это время я думал о тебе. Мечтал о тебе. Знаешь, что я почувствовал, когда понял, что это для тебя ничего не значило?

— Замолчи! Замолчи!

— Если это ничего для тебя не значило, как ты могла дрожать в моих объятиях, стонать, кричать и шептать мое имя? — Филипп схватил ее за волосы и заставил смотреть ему в глаза. — Говори, или… или…

— Или что? — шепотом спросила она.

Филипп видел ее серебристые глаза, дрожавшие губы, жилку, пульсировавшую на шее, и понимал, что может овладеть ею, не сходя с этого места. Он прав, за ее гневом скрывается желание.

Она желает его.

Желает так же страстно, как и он ее. Но овладевать ею не следует.

Гнев и отрицание того, что их влечет друг к другу, — плохие советчики. Она должна сама прийти к нему. Раскрыть объятия. Прошептать его имя так же, как она шептала его в ту ночь, когда они зачали ребенка. Иначе это будет всего лишь секс…

А он хочет большего.

Черт побери, что с ним происходит? Филипп чувствовал себя так, словно стоял на краю пропасти, которая угрожала поглотить его.

Он отпустил ее плечи и сделал шаг назад.

— Уже поздно, — ворчливо сказал он. — Иди спать.

— Филипп… — пробормотала Анджела, слизывая слезы с губ.

— Будь добра, сделай одолжение нам обоим. — Он отвернулся, взялся обеими руками за каминную полку и наклонил голову. — Уйди отсюда.

Анджела мгновение смотрела на незнакомца, который был ее мужем. А затем спаслась бегством.

На черной поверхности воды плясал лунный серп, сделанный из слоновой кости. Звездные лучи протыкали покрывало из черного дерева и сквозь стеклянный купол падали на кровать.

В такие минуты дом напоминал Филиппу огромный парусник, плывущий по безбрежному травяному морю.

Но сегодня он не ощущал никакого удовольствия. Впервые с тех пор, как оснастил дом куполом.

Он не мог думать ни о чем, кроме Анджелы и катастрофы, которой оказался их брак.

Долгий день и еще более долгий вечер утомили его. Тело кричало криком, требуя сна, но мозг продолжал лихорадочно работать.

Зачем он привез ее сюда? Почему думал, что это может что-то изменить?

Но самое главное, с чего он взял, что из этого брака может выйти что-нибудь путное?

Филипп перевернулся на живот и начал колотить подушку.

Судя по положению луны на небе, стоял разгар ночи, когда по пустоши шныряют мелкие зверьки, а порывы ветра заставляют дом вздыхать.

Он слышал уханье охотившейся совы, скрип половиц и мерный шум накатывавшегося на берег прибоя.

Но Филиппу хотелось слышать только одно: дыхание жены, спящей в его объятиях.

Именно поэтому ему и не спалось. Стоило ему закрыть глаза, как он представлял себе, что Анджела рядом.

Увы, ничего подобного. Анджела лежит в соседней комнате, отделенная от него чем-то куда более крепким, чем деревянная перегородка. Может быть, она тоже не спит? И ждет?

Филипп сел и провел руками по волосам.

Если она чего-то и ждет, то возможности поскорее удрать отсюда. Расторгнуть этот брак.

И бросить его.

Он испустил злобное ругательство, встал и натянул джинсы. Какого черта он влез в это дело? Женился на женщине, которая его не выносит, а ради чего? Следовало послушаться Грега. Дать сыну свое имя, обеспечить его материально, а там было бы видно. Если бы он захотел, то мог бы стать для ребенка отцом, живущим отдельно. Множество мужчин находится в таком положении. Да, ситуация для ребенка не лучшая, но все же…

Скорее всего, тем и закончится.

Филипп посмотрел на часы. Половина четвертого. Для жителя Сиднея разгар ночи, а для островитянина, жизнь которого подчиняется приливам и отливам, — начало трудового дня. Скоро из порта выйдут траулеры, за которыми последуют шаланды рыбаков и лодки любителей посидеть с удочкой.

А он будет заперт в доме с женщиной, которая ненавидит его, и пытаться понять, что с ней делать.

Точнее, что делать с собственной жизнью…

Свежий ветер трепал штору и охлаждал разгоряченное тело. Филипп вздрогнул и закрыл окно. В доме было холодно, хотя ради Анджелы он включил отопление.

Тепло ли ей? Он постучал в дверь и сказал, что в шкафу лежат запасные одеяла, но обратила ли она внимание на его слова?

Может быть, постучаться к ней еще раз и спросить, все ли в порядке? Может быть…

Тьфу, идиот!

Его жена не ребенок. Может сама о себе позаботиться. Если Анджеле понадобится еще одно одеяло, она его найдет. Если их разделяет всего одна стена, это еще не значит, что он должен думать о ней день и ночь. В Сиднее хозяйская спальня и спальня для гостей находятся на разных этажах. Возможно, там ему будет легче…

Кому он морочит голову? Он и в Сиднее часами лежит без сна, гадая, что будет, если открыть дверь, войти к ней в комнату и сесть на кровать.

Он прекрасно знал, что будет. Анджела встретит его как принцесса, похищенная драконом. Поэтому Филипп вставал и принимал ледяной душ.

В общем, паршивее некуда.

Нет, есть куда. То, что он делает сейчас, еще хуже. Расхаживает по комнате, предается эротическим фантазиям и проклинает себя за то, что привез ее сюда.

Хватит!

Филипп достал из ящика свитер, надел его, застегнул джинсы, напялил старые мокасины, вышел в коридор, миновал дверь Анджелы, на лестничной площадке повернул ручку термостата и спустился на кухню.