Эмма Радфорд - Небо в ладонях Страница 29

— Я никогда этого не пойму. Ненавижу вас, Рок! Наши отношения и без того были противоестественными, но я надеялась, что вы, по крайней мере, сдержите данное вами слово. А теперь вы вызываете во мне только отвращение. Все в вас мне противно!

Чувствуя себя оскорбленной, Ирэн выкрикивала резкие слова, надеясь таким образом изгнать из сердца любовь к этому человеку. Но душа ее рыдала от боли и сожаления.

Теперь уже и Рок дал волю своему гневу. Крепко схватив Ирэн за плечи, он затряс ее так, что ей показалось, что еще мгновение, и у нее оторвется голова.

— Вы думаете, я не знаю, как вы ко мне относитесь? — кричал Арнольд с почерневшим от возмущения лицом. — Стоит мне дотронуться до вас, как вы тут же каменеете, как кролик перед змеей. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал, всегда я вижу в ваших глазах осуждение. Мне все давно понятно. Вы просто искали повод, чтобы отказаться от данного вами слова. Заметьте, данного добровольно. Вы ничем не хотите поступиться, пойти мне навстречу. Я наизнанку выворачиваюсь, чтобы угодить вам. Стараюсь относиться к вам как можно мягче, деликатнее, пытаюсь доказать, что не такое уж я бездушное животное, каким вы меня представляете. Мне казалось, что вы начинаете что-то понимать, и я готов был и дальше проявлять максимум терпения, чтобы не спугнуть вас…

Прервавшись на полуслове, Арнольд тихо выругался, безнадежно махнув при этом рукой.

— Это не моя вина…

— А я и не виню вас, — с горькой усмешкой прервал ее Рок, взял за кисти рук и рывком прижал к своему твердому как стена телу. — Знаете, что вас так бесит, и что вы никак не можете мне простить? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — То, что вы хотите меня. Хотите физически так же, как я хочу вас. Возможно, вам будет неприятно это услышать, моя маленькая, ревнивая невеста, но я давно мог бы овладеть вами, если бы только захотел, и вы давно созрели для этого…

— О нет…

Горячий, яростный поцелуй обжег губы. Слава богу, что он не догадывается о том, что она любит его. А тем временем холодный, сдержанный Рок превратился в яростного самца. Звериный инстинкт сделал его слепым и глухим к ее протестам и сопротивлению. Она ощутила, как мгновенно отвердевшая плоть уперлась в ее покорное тело. Она боролась, но он даже не замечал ее попыток предотвратить неизбежное. И вдруг гнев на Арнольда, отвращение к собственной беспомощности сменились проснувшимся желанием, моментально сделавшим ее бессильной и покорной.

Вся дрожа от возбуждения, проклиная себя за слабость, Ирэн отдалась на волю чувств. Ею двигала не примитивная похоть, не желание получить физическое удовлетворение, а нечто гораздо большее, что трудно понять или объяснить. Она знала, что это была любовь.

Почувствовав, как она размякла в его руках, Арнольд ослабил объятия. Теперь он медленно и нежно целовал ей шею, в то время как его опытные руки ловко и как-то совершенно незаметно сняли с нее легкую блузку и уверенно, по-хозяйски, легли на упругие груди, закрытые только полупрозрачным кружевным лифчиком. Большие пальцы коснулись отвердевших сосков, подарив ей ощущение сладости. Конвульсия за конвульсией сотрясали ее тело, жаждущее мужских ласк.

Она хотела его. Теперь для нее не существовало в этом мире ничего, кроме желания. И это после всего, что она о нем узнала? Где же ее гордость? Где самоуважение? Но рассудок не желал слушать никаких предостережений и укоров совести. Да и был ли рассудок? Осталась одна только женская сущность, беспомощно дрожавшая в сильных мужских руках и жаждущая лишь одного — принадлежать.

— Вот видите, а вы сомневались, — отстранившись внезапно от Ирэн на расстояние вытянутой руки, сказал Рок. В потемневших глазах Арнольда еще горело желание, но лицо его уже приняло спокойное решительное выражение. — Вы станете моей только после официальной женитьбы. По крайней мере, в этом вы не сможете меня обвинить. Но уж завтра…

Потерявшая дар речи Ирэн изумленно смотрела, как Арнольд подает ей блузку. Она стала торопливо натягивать ее, чувствуя, как горят от стыда щеки. Трясущимися руками она пыталась застегнуть маленькие перламутровые пуговицы. Несколько секунд Рок наблюдал за тщетными попытками, а затем, не говоря ни слова, отвел ее руки и ловко сделал все сам, сохраняя при этом совершенно невозмутимый вид.

— Я ненавижу вас.

Ирэн готова была провалиться сквозь землю. Нет, каков негодяй! Обращается с ней как с игрушкой, как будто ничего не произошло. Как будто она одна только что умирала от желания. Почему все всегда получается так, как он хочет?

Она ощутила комок в горле и поняла, что вот-вот расплачется. Ну, нет. Такого удовольствия она ему не доставит.

Небрежным кивком головы Рок указал на стул.

— Что бы вы ни вбили себе в голову, завтра вы должны быть в церкви. Ничего не произошло такого, из-за чего следовало бы менять наши планы. Ничего! Ваша злобная сестричка сказала вам правду. Я действительно арендую дом для Мэри Норман, но она вовсе не моя любовница.

Ирэн попыталась было приподняться, но Арнольд удержал ее, положив ей на плечо тяжелую руку.

— Не вставать! Вы обвинили меня сегодня черт-те в чем, и я заставлю вас меня выслушать, даже если для этого мне придется привязать вас к стулу. Итак…

Он глубоко вдохнул, набирая воздух, и Ирэн вдруг заметила, что Рок не так уж спокоен, как старается выглядеть. Почему-то от этого ей стало легче, и она осталась сидеть, молча наблюдая за выражением его лица.

— Мэри и я познакомились еще в университете, — продолжал Арнольд. Он подошел к окну и стал смотреть на заходящее солнце, — Как сообщил вам ваш осведомитель, мы действительно собирались пожениться, но тут произошла авария. На меня легли обязанности, связанные с делами отца, плюс ответственность за ставшего инвалидом брата. На это уходили все мои силы и время. Мэри это не нравилось.

Он замолчал, и Ирэн увидела, как ссутулились его широкие плечи.

— Окончательный разрыв произошел после того, как однажды я без предупреждения приехал в ее дом и застал в постели со своим другом. Не было такого проклятия, которое я не обрушил на их головы. На этом наши отношения закончились, но я долго еще переживал разрыв. Долго и глубоко.

Со временем Уэбб вернулся к нормальной жизни. У меня оказались способности к бизнесу. Дела шли хорошо, к чему бы я ни прикасался, все превращалось в золото. Личную жизнь я вел теперь так, как хотелось мне самому, ни с кем и ни с чем не считаясь. Никаких обязательств, никаких обещаний. Я брал от женщин то, что мне было надо и когда было надо. Тех, кого это не устраивало, я отправлял на все четыре стороны. Не очень благородно? Согласен, но я так решил.