Пенни Джордан - Светлы их надежды Страница 29

— Как ты смеешь говорить такое? — в ярости воскликнула Фейт. — Я не делала…

— Что ты не делала? — спросил Нэш. — Ты не спала со мной из расчета… из личного интереса и жадности? Если не из-за этого, Фейт, то из-за чего? — поинтересовался он с угрожающей мягкостью. — Из-за чего, ответь!

Он двигался плавно и бесшумно, как большая кошка на своей территории, излучая дикую мужскую энергию, его мощное и сильное тело посылало Фейт импульсы, которые лишали ее разума.

«Не прикасайся ко мне!» — хотелось закричать ей, но она не могла произнести ни слова, так же как и оттолкнуть его в яростном желании отстоять свою свободу.

Неужели злость могла так парализовать мою волю? — беспокойно подумала Фейт. Или это действовала его мужская сила?

— Ты моя жена, — услышала она, одновременно почувствовав давление его губ. — Моя…

Да, его! Все куплено и оплачено! Собственная ярость поразила Фейт, но она была не в состоянии контролировать ее, так же, как и не могла контролировать то, что резко сжала зубы, укусив Нэша, чтобы противиться его властному поцелую.

Но огонь встретился с огнем, и ничто уже не могло бы остановить разрушающую мощь этой стихии.

Фейт услышала, как выругался Нэш, почувствовала вкус его крови, ощутила, как сжались его руки на ее бедрах. Он не оттолкнул ее, а, наоборот, резко притянул к себе, снова впившись в ее губы.

Не осознавая, что делает, Фейт изо всех сил молотила его кулаками, царапала, но тщетно. Она не в силах была противиться неизбежному, ощущая, как в крови пульсирует возбуждение, а желание горячей рекой растекается по телу.

Фейт чувствовала себя волчицей, дикой и отчаянной, переполненной одновременно ненавистью и страстью. Она хотела его — самца, который был предназначен ей судьбой. Но, в то же время именно он был врагом, врагом, которого она встречала агрессией и неприязнью.

Она знала, что Нэш чувствует то же самое.

Враждебность, столкнувшаяся с желанием, приводила к взрыву эмоций, и каждый должен был доказать, что он сильнее. Это была обратная сторона той нежности, с которой Фейт отдала ему себя в первый раз. Теперь, борясь с ним, она понимала, что, если он отпустит ее, даст победить, в ней навсегда останется та боль, прекратить которую может только Нэш.

И Фейт подалась к нему, откинув голову, обнажая для него нежную, уязвимую шею, выгнулась на его руке.

Нэш смотрел на нее сверху и чувствовал, как напрягаются все его мускулы, словно у зверя, приготовившегося к прыжку, чтобы убить. Он видел, как пульсирует тонкая жилка на ее шее, и желание прижаться к ней, завладеть ею охватило его с такой силой, что он не смог сдержать яростный, мощный, почти звериный рык.

Почему он должен испытывать угрызения совести и слушать тихий голос, который умолял о благоразумии и сочувствии? Разве Фейт не доказала, что ей незнакомы сами понятия совести и сострадания? Он мог взять ее прямо сейчас, наполнить жаром своего желания, унести их обоих в рай наслаждения и забвения.

Но тогда ему придется жить с тем, что он сделал, отказаться от всех своих принципов, опуститься туда, откуда уже не будет дороги вверх.

Он резко отпустил ее.

Фейт неуверенно потянулась к нему, с трудом удержавшись, чтобы не упасть, ее глаза были широко раскрыты — в них были шок и непонимание.

Часть его знала, что, сдаваясь темному желанию, он взывает к жизни, и в то же время красный туман раздражения сменялся вызывающим отвращение чувством ненависти к себе. Отомстить ей было его навязчивой идеей. И он, безусловно, виноват, что прикрывался памятью Филиппа. Якобы из-за смерти крестного она никогда не должна забывать о том, что сделала.

Развернувшись, Нэш устремился к выходу.

Молча Фейт смотрела, как он уходит. Они подошли к самому краю пропасти, и она задрожала от ужаса, осознав, насколько близко.

То, что только что произошло между ними, не должно больше никогда, никогда повториться. Она не может здесь оставаться. Даже если… Фейт коснулась своего живота, мысленно извинившись перед ребенком, что лишает его отца.

Вернувшись в Лондон, она свяжется с Робертом и расскажет ему о своем прошлом, а затем начнет искать новую работу — лучше за границей, где она сможет начать все с чистого листа и где не будет Нэша, постоянно причиняющего ей боль. Но и там не будет избавления от любви к нему.

Как она могла все еще любить его, Фейт не понимала. Она знала только, что это так.

Фейт придирчиво осмотрела свою комнату.

Все собрано, не так уж много пришлось собирать. Свадебное платье и аксессуары были аккуратно упакованы и останутся Нэшу, — пусть распоряжается всем, как сочтет нужным. Если он настроен так же, как и вчера, то, вероятно, захочет сжечь вещи, лишь бы навсегда уничтожить все, что напоминает о ней. Проделанная работа — планы, заметки — лежала в ее портфеле, который она отдаст Роберту. Осталось последнее.

Очень аккуратно Фейт сняла с пальца кольцо и положила в коробочку, где уже были сережки.

Нэш уехал из дома раньше. Фейт даже не представляла, куда он направился, но была рада, что его нет. Теперь она может уехать без лишнего шума и не расплакаться на его глазах, умоляя его, как много лет тому назад.

Фейт нахмурилась, закрывая маленькую коробочку. Она так и не нашла обручальное кольцо. Может быть, его где-то обнаружила миссис Дженсон, когда убиралась? Очень медленно Фейт направилась на кухню.

Нэш остановился перед зданием. Оно пустовало теперь, окна были разбиты, двор зарос сорняками. Нэш всегда считал это место холодным, казенным, и ему было отчаянно жаль Фейт, которой приходилось жить здесь. Детский дом! Это мрачное место в последнюю очередь могло называться домом.

Нэш не понимал, что заставило его приехать сюда, какие ответы он надеялся получить, на те вопросы, которые теснились в голове. Как мог он любить женщину, которая заставляла его презирать самого себя? На могиле Филиппа Нэш, в который раз решил, что тогда Фейт сама не знала, что делает, потому что некому было остановить, научить ее. Видит Бог, он хотел перечеркнуть прошлое, начать новую жизнь — для себя, для Фейт, для их возможного ребенка. А затем он услышал этот разговор с Ферндауном. И снова Фейт показала, кто она есть на самом деле!

Его глаза были так же пусты, как здание перед ним, он развернулся и пошел к машине.

— Миссис Дженсон, не могли бы вы… — Фейт замерла на полуслове, увидев женщину, которая стояла рядом с экономкой. — Чарлин, — прошептала она, не в силах поверить своим глазам.

— Тетя Эмма сказала, что ты вернулась, — сквозь зубы процедила женщина. — Какие неожиданные повороты судьбы, да? Кто бы мог подумать, после того, что ты сделала… Некоторые люди такие нахальные… Погоди, скоро в городе узнают, что убийца живет здесь… Это было уже слишком!