Айлин Даймонд - Ночной шедевр Страница 29

— Взять трубку?

Не отвечая, он погладил ее по щеке.

— Забавно все получилось, да?

Телефон настойчиво звонил. Сандра полуобернулась и поискала его взглядом. Снова склонилась на подушку. Ирвин продолжал смотреть на Сандру.

— Ты красивая. Ты очень красивая. Если бы ты знала, какая ты красивая!

— Телефон…

— Ничего. Надоест — успокоится.

Телефон упорно надрывался.

Сандра не выдержала.

— А вдруг это босс? Вдруг он сейчас приедет?

Ирвин усмехнулся.

— Пусть едет. Мне не страшно. Пусть полюбуется.

— Нет, я все-таки возьму…

Сандра легко вскочила, пробежала по комнате, ориентируясь на звонок, нашла трубку, наклонилась, подняла, поднесла Ирвину. Тот отвернулся. Она засмеялась, цокнула ногтем по клавише вызова.

— Да… Да, это я.

В трубке раздались долгие гудки. Сандра, пожав плечами, выключила трубку, взглянула на высветившееся имя звонившего.

— Это… Лайза.

— Лайза? — Ирвин резко сел.

— Ну да. И сразу отключилась, как услышала мой голос. — Сандра рассмеялась. — Наверное, эта дурочка… — Ирвин странно взглянул на нее, Сандра весело продолжала: — Эта дурочка хотела убедиться, осталась я у тебя или нет. Ну вот и убедилась.

— Лайза прекрасная ассистентка, — произнес Ирвин, снова опускаясь на подушку. — Правда немного нудная…

— Вот-вот…

Сандра встала на колени перед блаженно развалившимся Ирвином и принялась целовать его снизу вверх. Он улыбался, не сопротивлялся и не отвечал на ласки, словно продолжая думать о чем-то своем.

— Из таких дурочек и скромниц, — сказала вдруг Сандра, оторвавшись от своих занятий, — говорят, как раз и получаются лучшие жены.

— А из…

Ирвин осекся, не найдя нужных слов. Но Сандра догадалась, что он имел в виду. Усмехнулась и, приподнявшись, принялась щекотать его грудь концами длинных волос.

— Как показали три моих неудачных замужества, супруга из меня совершенно никудышная…

— Зато любовница — супер! — воодушевленно прервал Ирвин, перехватив ее за плечи и притягивая к себе.

— Только не надо обманывать ни себя, ни меня, — вдруг резко откликнулась Сандра.

И, уклонившись от продолжения ласки, вырвалась из объятий. Отошла на несколько шагов, закрутила поднятые над головой руки, приняла соблазнительную позу — ожившая фарфоровая статуэтка.

— Видишь, кто я? Модель, модель, модель, только модель, во всех смыслах этого мерзкого слова! Можно меня рисовать, лепить, фотографировать, для разнообразия и отдыха насиловать — что угодно! А, боюсь, любить во мне особенно нечего. Как видишь, я трезво оцениваю свои способности.

Опустив руки, Сандра величавой поступью королевы направилась в ванную.

— А ты права, — прошептал Ирвин, глядя ей вслед, удивленный жестким приговором, который Мисс Техас вынесла самой себе. — Права. И значит, дело вовсе не в самопожертвовании…

Ирвин продолжал лежать. Сандра основательно занялась гигиеной и не спешила покидать ванную. Постепенно мысли его приняли другое направление.

Почему все-таки позвонила Лайза? Что с ней произошло? Что она собиралась делать? Неужели на нее так подействовала фотография? Да… теперь она знает все. Могла бы и догадаться, что фотограф просто обязан отблагодарить модель за такую работу. А может, она хотела передать мнение босса?

При мысли о боссе Ирвину стало так тревожно, что он зарылся лицом в подушку. Нет, про фотографию лучше не думать. Но этот звонок Лайзы… Что-нибудь случилось?

Бурные, непонятные чувства переполняли его. Только что рядом была Сандра, и он так любил ее! Куда все ушло? Вот она плещется в ванной, что-то поет серебристым голосом — но странно, это не трогает, не вызывает желания полюбоваться ею, прижать к себе, обладать! Пусть себе моется — по крайней мере чище будет тело, если душа действительно такая, как ее только что представили.

Ирвин ясно понимал, что он не спешит подняться и пройти в ванную — судя по шуму воды и громкому пению, дверь осталась открытой, — потому что просто боится снова оказаться в поле зрения Сандры и снова попасть под непреодолимую власть физического очарования королевы красоты.

А вот с Лайзой все получается с точностью до наоборот…

Он снова прокручивал в памяти последовательность этих бурных дней. Вот Лайза в студии, вот она склонилась над шредером, вот она озабоченно смотрит на фотографии, вот бежит на кухню с сумками… Вечная суетливость, вечная озабоченность! Надо все подготовить, надо все успеть, да как бы Ирвин не опоздал, да как бы Ирвин не проголодался — и все с этой дурацкой извиняющейся улыбкой, этим нервным тихим голосом!.. И поначалу всякий раз, наслушавшись и насмотревшись на ее заботы, Ирвин испытывал легкую неприязнь, переходящую в раздражение — ох, скорее бы ушла! Но стоило Лайзе уйти, как Ирвину начинало ее не хватать. И с каждым днем все сильнее и сильнее. Особенно после того, как он узнал о ее несчастье. Почему-то об этом вспоминалось мимоходом и именно тогда, когда он был один. И вот теперь, все вспомнив и все взвесив, Ирвин удивился: о Лайзе он вспоминал и думал чаще и иначе, чем о Сандре.

Удивился — и вдруг понял, так отчетливо, словно ему это прочитали в открытой книге. Как бы Лайза ни скрывала глаза за темными очками, но сердце не спрячешь. Усердие ее, заботы ее — не только профессиональные. Просто-напросто она его любит.

Ирвин с головой закутался в одеяло. Вдруг сейчас Сандра, нацелившись на новое любовное сражение, в полной боевой готовности вылетит из ванной и прочитает по лицу все его мысли? Что она сделает? Выцарапает ему глаза? Задушит Лайзу ее же собственным черным шарфом? Кинется в окошко? Нет уж, последнее средство — не для нее. В конце концов, у Сандры есть все основания для торжества и власти: ей, ей и только ей Ирвин будет обязан славой фотографа.

Но как назвать то, что он столько времени считал любовью? Или на самом деле он навечно обречен на роль игрушки в руках королевы? И почему так тянет на свободу, особенно теперь, когда он знает, какова королева в алькове? Когда он досконально ознакомился с каждой подробностью ее тела, когда нет ничего, что оставалось бы для него тайной? И это — любовь? Что ему делать дальше с этой любовью?

Ирвин перевернулся на спину, сорвал одеяло с головы, уставился в потолок.

А может, получился самый что ни на есть классический любовный треугольник?

Ирвин любит Сандру.

Лайза любит Ирвина.

А Сандра любит…

Ирвин совсем запутался и потряс головой, чтобы прийти в себя. Прислушался. Пение и шум воды в ванной продолжались.

А вообще — способна ли эта модель любить хоть кого-нибудь, кроме себя самой?