Пенни Джордан - Магия пустыни Страница 3

Если ему вдруг случалось закрыть глаза, перед ним вставал ее образ, он словно чувствовал ладонью шелк ее мягких волос, ощущал запах ее тела — сладкий и теплый, как запах меда и миндаля, — слышал участившиеся удары ее сердца… Он видел ее темно-синие глаза — они могли сравниться с цветом неба в пустыне, перед тем как утреннее солнце вспыхивает над горизонтом. Любой мужчина мог бы потерять чувство реальности, если бы долго смотрел на такое небо… или в такие глаза. Не случилось ли это с ним? Вере тряхнул головой. Он современный человек, рожденный в век науки и фактов. И то, что в коридоре отеля он поцеловал молодую женщину — не важно, сколько чувства он вложил в этот поцелуй и как горячо потом в этом раскаивался, — вряд ли можно было считать актом судьбы, способным как-либо изменить его жизнь. Если только я сам не позволю этому случиться, предупредил себя Вере.

Он пересек гостиную и, открыв высокие двойные двери, вышел в широкий коридор, выложенный керамической плиткой в традиционном арабском стиле.

Его родители установили правило, что в этих комнатах могли находиться только они и их дети. Обычно Вере нравилось такое уединение, но сейчас оно угнетало.

Была ли этому причиной уже укоренившаяся в нем боль, которая преследовала его по ночам? Будоражила образами той женщины — ее запахом, ритмом ее дыхания, обжигающим жаром губ?

Это был просто поцелуй — и все… Обычный поцелуй. И больше ничего — как и сама женщина.

Вере никогда не забывал, что любить женщину всем сердцем означало в конечном счете быть распятым на колесе этой любви. Он узнал эту боль, когда умерла его мать. Лучше не любить вообще, чем испытать это еще раз.

Он до сих пор сгорал от стыда, вспоминая ночи, когда просыпался с мокрыми от слез глазами с ее именем на губах. Мужчина не должен плакать, как четырехлетний ребенок! Эмоциональная слабость — это именно то, что истинному правителю необходимо вырвать с корнем. И это ему почти удалось. По крайней мере, так он думал до этого злополучного столкновения в коридоре отеля…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сэм ступила под вполне современный душ в черной бедуинской палатке, смывая с себя мыло и стараясь не расходовать лишнюю воду, хотя ее и уверяли, что об этом можно не беспокоиться — благодаря Зуранским опреснительным установкам воду чуть ли не каждый день подвозили к их лагерю в огромных цистернах.

Девушка была на седьмом небе от счастья, когда узнала, что будет в группе картографов, антропологов, историков, геологов и статистиков, собранных вместе, чтобы начать работу над одним из самых интересных географических проектов последнего десятилетия.

Как картограф Сэм работала в группе, занимающейся картографированием границ и традиционных караванных путей в этой древнейшей части мира. Даже эти два слова «чистый сектор» до сих пор вызывали у нее холодок возбуждения.

Обычно Сэм делила свое комфортабельное жилище с американским геологом Талией Ден, одной из трех женщин в их команде. Но несколько дней назад та поранила себе ногу и сейчас находилась в зуранской больнице.

Этот район исследовали и до них в поисках затерянных городов и караванных путей. И границы между тремя государствами, участвующими в нынешнем мероприятии, были давно согласованы и утверждены. Тем не менее современные технологии и хорошие отношения между тремя государствами позволяли, сочетая спутниковую информацию с наземной проверкой, увидеть, какой эффект оказали на местность пять десятилетий песчаных бурь, прошедших после первого картографирования.

Лагерь готовился ко сну. Сэм насухо вытерлась и направилась в свою спальню с благословенным кондиционером.

Спальня была оформлена роскошными шелковыми коврами и низкими диванами с расшитыми подушками, и это сочетание комфорта и традиций производило впечатление какой-то фантастической роскоши. И это впечатление многократно усиливалось суровым окружением пустыни.

Но и у пустыни была своя красота. Некоторые считали ее беспощадной, но Сэм любила пустыню какой-то благоговейной любовью, смешанной со страхом. В ней было что-то настолько фантастически неземное, настолько завораживающе прекрасное!..

Но пустыня была и жестокой. В небе летали коршуны, кружась над останками животных, разлагающихся под палящим солнцем. Сэм слышала рассказы арабских водителей о целых колоннах автомашин, похороненных в песках, об оазисах, исчезнувших за один день, о жестоких вождях, не подчиняющихся никаким законам, кроме законов самой пустыни.

Один из таких лидеров собирался прибыть в их лагерь завтра. Принц Верехам аль Карим бин Хакар, правитель Дхурана.

Она чувствовала себя усталой, когда ложилась в постель, но сейчас — благодаря ее же собственной глупости — сон как рукой сняло. Ее тело было томимо привычной тоской, тянущей болью, которая медленной волной шла сквозь тело, так же уверенно, как река Дхурани несла свои воды где-то глубоко под Высоким Плато, проходя сотни миль, прежде чем выйти из темного царства Плутона в государстве Дхуран.

Почему бы ей не подумать о загадках этой реки, вместо того, чтобы без конца возвращаться к тому поцелую, который ей давно бы уже следовало забыть?

Это случилось три месяца назад — три месяца, одна неделя и четыре с половиной дня, если быть точной. Тогда она случайно столкнулась в коридоре отеля с незнакомым арабом в традиционной одежде…

И чем все закончилось? Тем, что мысли о нем не покидают ее вот уже три месяца? Где тут здравый смысл? Они разделили случайный поцелуй и, как представители разных культур, естественно, были этим заинтригованы, — так, по крайней мере, она пыталась убедить себя. И возможно бы, преуспела в этом, если бы одновременно не попала в коварную ловушку испепеляющей страсти, решив, что, должно быть, она встретила свою единственную любовь…

Что за глупость! Ведь это был простой поцелуй, вновь напомнила она себе с раздражением.

Простой поцелуй? Простой поцелуй не будит человека среди ночи, когда освобождены все его желания, как воды равнинной реки во время разлива. Поцелуй не владеет личностью и ее чувствами до такой степени, до какой он владел ею.

Ну вот опять, обреченно вздохнула Сэм. Ей двадцать четыре года, она квалифицированный картограф и должна думать о деле. Например, о завтрашнем дне, когда шейх Фазиал бин Садир, кузен и представитель правителя Зурана, должен был передать контроль над проектом Верехаму аль Кариму бин Хакару, правителю Дхурана. В свою очередь тот через три месяца уступит свои полномочия представителю эмира Кхулуйи.

Шейх Садир, профессиональный дипломат, следил, чтобы работа была хорошо организована и проходила в надлежащем темпе. В первую же встречу со специалистами он подчеркнул — на превосходном английском, — что все три правителя хотят быть уверены, что ни одно из племен, оставшихся в «секторе» не будет потревожено проводимыми работами. Поэтому в каждой партии был свой переводчик, который мог поговорить с кочевниками и объяснить, для чего проводятся работы.