Шарон Берри - Репетиция брака Страница 3

Сейчас, изучающе разглядывая ее, он отметил произошедшие в ней изменения. Походка приобрела решительность, в ней чувствовалась какая-то умудренность жизнью, придававшая ей независимый вид. Ее каштановые волосы стали длиннее, и она собирала их сзади в «конский хвост». На ней был светло-голубой ансамбль, состоящий из узкой юбки, довольно открытого жакета и белой шелковой блузки.

Она не обладала той совершенной красотой, которая была характерна для Анны. И все же Джейн Мартин обладала своего рода загадочным обаянием.

Он никогда не любил сравнивать и сопоставлять женщин. И не собирался сравнивать Джейн с Анной…

Черт возьми, что же он делает? Ведь они несравнимы и несопоставимы, и они не должны даже сосуществовать в одном и том же месте его души.

Анна была его женой.

Джейн и ребенок являлись частью дела, которое требовало от него его профессиональных специальных знаний. И только.

Чарльз вспомнил о своей первой встрече с Джейн Мартин. Прошло уже более трех лет с тех пор, когда она сидела в его кабинете в «Агентстве расследований Олдена» и просила установить слежку за своим женихом. Она подозревала, что ее жених встречается с другой женщиной, и поэтому разрывалась на части между желанием знать правду и боязнью прослыть шизофреничкой.

Чарльз следил за ним в течение месяца, собирая информацию и фотографируя объект с его броской рыжеголовой компаньонкой. Женщина эта, по мнению детектива, представляла собой абсолютный ноль при сравнении с Джейн.

Чарльз помнил ее расширившиеся глаза и побледневшие щеки, когда он рассказал ей о том, что узнал. Письменное сообщение было полным, выразительным, фактический материал достаточен. Она засунула его в сумку, сказав, что прочтет его, когда вернется домой. Ей хотелось услышать устную оценку, основанную на его профессиональном опыте и на выявленных фактах. Чарльз опустил некоторые особо смачные подробности и в конце постарался успокоить ее, сказав, что, какой бы горькой ни была правда, ей лучше знать ее до свадьбы с этим парнем.

Она слушала внимательно, задав всего несколько уточняющих вопросов. В конце концов Чарльз почувствовал желание встать из-за стола, подойти к ней и сжать ее в объятиях. Он понимал, что его желание продиктовано стремлением успокоить и приободрить ее, но все же его реакция изумила его самого. Этого никогда не случалось раньше в его практике частного детектива. Джейн Мартин выглядела настолько оскорбленной и уязвимой, что он почувствовал, как старается подавить в себе желание найти этого «жениха» и без стеснения уличить его в вероломстве. Но он не сделал этого. Он также не прикоснулся к ней и не высказал никакого открытого сочувствия, помимо обычных официальных слов утешения. Но вместе с тем он не забыл ее. Она заплатила ему за работу и покинула офис. Последнее, что он запомнил, была почти вызывающе дерзко поднятая ее голова.

Тогда у него создалось впечатление, что это стойкая женщина. Сейчас ему было очень интересно узнать, как она отнесется к предложению Балтера.

Через несколько секунд раздался стук в дверь.

– Мисс Мартин, заходите, пожалуйста! – провозгласил комиссар.

Прерывающимся голосом, в котором слышались хриплые нотки и который отозвался в голове Чарльза давнишним эхом, она сказала:

– Извините, что опоздала. – Говоря это, она удерживала на боку малыша и старалась распутать висевшую сзади сумку, которая представляла собой мягкий мешок, затягивающийся сверху. Из сумки торчала голова игрушечного жирафа.

Чарльз отступил назад и вдруг вспомнил, что она владела цветочной лавкой. Он также вспомнил, что в последний раз общался с продавцом цветов Харбора во время похорон Анны. Букетов и венков от семьи Анны, их друзей и его клиентов было множество. Чарльз припомнил некоторые из них, не считая любимых Анной жасмина и тюльпанов, которые украшали крышку гроба. Было чертовски трудно достать жасмин и тюльпаны. Была ли она среди тех торговцев цветами, которых он пригласил? Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, но не смог преодолеть темного пласта прошлого. Кошмар тех дней оставался черной дырой в его памяти.

Неожиданно его захлестнула непреодолимая волна жалости к себе, поскольку его заставляли вновь окунуться в то ужасное прошлое.

Несмотря на внутреннюю дрожь, он заставил себя успокоиться, разумно рассудив, что это случайная ниточка, напомнившая о похоронах. Он не был готов к этому, и его застигли врасплох. Вероятно, это все-таки была не ее цветочная лавка.

Между тем Балтер предложил:

– Вы не возражаете, если сержант Марк возьмет Тома? Тогда вы смогли бы чувствовать себя свободнее и выпить чашечку кофе!

Она колебалась. Комиссар похлопал ее по плечу, словно заверяя, что малыш будет в полной безопасности, и добавил:

– Ему будет хорошо. У нас есть кое-какие игрушки и кубики для маленьких ребятишек.

– Я не хочу, чтобы он причинял кому-нибудь беспокойство. Он только-только начинает ходить и не любит сидеть спокойно.

Балтер повторил, что Том никому не помешает, и еще раз подчеркнул, что он будет в полной безопасности. Наконец она согласилась. Однако когда она попыталась передать ему Тома, малыш уцепился ручонками за тетю, у него затряслась нижняя губа. Она посмотрела извиняющимися глазами:

– После того вечера, он не хочет идти ни к кому, кроме меня. Может быть, лучше оставить его со мной?

Но появился Марк:

– Здравствуй, Томми! Давай поиграем в мячик!

Глаза малыша округлились, когда сержант толкнул большой красный мяч в направлении, где сидела Джейн с ним на коленях. Марк не делал никаких попыток взять ребенка, просто играл. После нескольких манипуляций с мячом, проделанных сержантом, годовалый малыш радостно засеменил своими пухлыми ножками в сторону от тети. Затем он стал на карачки и быстро пополз к сержанту.

Она наблюдала за ним несколько мгновений, очевидно, ожидая, что Том поймет, что его с помощью приманки отвлекли от нее. Когда она услышала, как он визжит от восторга, то успокоилась.

– Вы не возражаете, если я оставлю дверь открытой на случай, если он заплачет? – спросила она, повернувшись к комиссару.

– Конечно нет! – ответил Балтер, увлекая ее в кабинет. Чарльз рассматривал ее, пока она не заметила его.

Он знал, что ей тридцать два года и что она еще не замужем. Очевидно, она отказалась от своего жениха после сообщения Чарльза. Это говорило о силе ее характера. Наверное, если бы она сильно любила парня, то смогла бы изменить его.

Том был сыном ее сестры, и Чарльз видел твердость в ее поведении и непоколебимость в желании сделать все, чтобы удержать Джека Грэма от попытки похитить малыша.