Келли Хантер - Я прилечу за тобой Страница 3

— Вроде того.

— Поэтому скажи своей тете, что ты будешь ходить в школу всю неделю — безо всяких отлучек! — если она разрешит тебе работать с Нико в следующие выходные. Скажи ей, что ты еще не говорил об этом с Нико, понял?

— Понял.

— С другой стороны, — рассуждал Пит, — Нико сам может постоять за себя, так что ты особенно не переживай, если она решит, что это была его идея. Будет забавно, когда Хлоя узнает, что это не так. — Совсем случайно он оказался вовлеченным в дела других людей.

— Ну ладно… — Мальчик отвел глаза в сторону. — Спасибо.

— Без проблем.

Пит смотрел, как парнишка двинулся к деревне, наполовину сбегая, наполовину катясь вниз по каменистому склону.

— Эй, послушай… — Парнишка обернулся, в глазах — беспокойство. Он был такой маленький и хрупкий, что у Пита сжалось сердце. — Я буду здесь еще несколько недель. Дай мне знать, как у тебя пойдут дела.

Пит был в трех шагах от кухонной двери, когда почувствовал на себе взгляд Серены. Еще через шаг он увидел ее стоящей прямо за дверью, затянутой сеткой.

— Можно было и выйти, — сказал он ей.

— И все испортить? — Она открыла дверь и возникла в проеме, улыбающаяся, в белой свободной юбке и розовой майке без рукавов — сама чувственность от кончиков босых ног до великолепных шоколадных локонов, которые падали ей на плечи.

Пит Беннетт знал многих женщин — красивых, интересных, умных, — но ни одна из них не могла сравниться с Сереной в ее чувственном призыве, ударяющем прямо в сердце мужчины. Она медленно прошествовала — пожалуй, по-другому и не скажешь — к садовому крану и начала наполнять ведро водой.

— Его зовут Сэм, — сказала она.

— А где его отец?

— Как записано в метрике: «Отец не известен».

— А мать?

— Она умерла в Афинах почти год назад от гепатита. Говорят, ухаживал за ней только Сэм.

Тяжело. Ужасно тяжело для ребенка.

— А эта Хлоя, которая разыскивала его сегодня в гавани, его настоящая тетка?

— Ага.

— Так где же была она, когда болела ее сестра?

— Звучит вроде как осуждающе.

— По-моему, вполне оправданное чувство. — В соответствии с картиной, которую Серена нарисовала ему.

— Мне нравятся мужчины, которые прислушиваются к своим чувствам.

Она закрыла кран и, взяв ведро, направилась к грядкам зелени возле кухонной двери.

— Хлоя была здесь, занимаясь делами отеля. Она не слышала о своей сестре почти полтора года.

— Дружная семья…

— Опять осуждаешь?

— Точно.

— Так вот, ее сестра дерзкая и непослушная особа, на третьем месяце беременности сбежала в Афины. Ей было шестнадцать. Хлое было тринадцать, и она пыталась играть роль примирителя. Ей это не удалось. Ее родители были непоколебимы, а сестре не были нужны ни жалость Хлои, ни те скудные сбережения, которые она ей посылала. Семья распалась.

— А как мальчик оказался здесь?

— Перед смертью мама мальчика рассказала ему, что у нее есть сестра. — Серена пожала плечами. — Хлоя любит Сэма, но она с ним не справляется. Сэм несет на своих плечах бремя отверженности и обиды. Он болезненно независим. Она же опекает его сверх всякой меры, боясь что-нибудь упустить. Вот отсюда и все проблемы.

— Ну, а как Нико попал в эту историю?

Серена усмехнулась.

— Нико оказался между молотом и наковальней — между мальчиком, который отчаянно желает самоутвердиться, и женщиной, от которой он без ума.

Пит пожал плечами.

— Нечему удивляться, что он все время в море.

— Ты недооцениваешь моего кузена. Могу поспорить, что Нико заявит им о своих правах, прежде чем закончится лето.

— Хотелось бы в это верить. Скажи мне, — он улыбнулся, — а что бы ты надела, если бы ужин был не платонический?

— Для начала я воспользовалась бы помадой. — (Ей это и не нужно, отметил Пит.) — Ну и, конечно, надела бы платье.

— На бретельках?

— Определенно.

— Короткое?

— Нет, скорее средней длины. До колен. Платье для первого свидания.

— Какого цвета?

— Для тебя? Голубое. Чтобы, смотря на меня, ты вспоминал то, что уже любишь. Небо.

— Тебе пойдет.

— Ну, а теперь ты, — сказала Серена с довольной улыбкой. — Если бы это был не платонический ужин, куда бы ты повел меня?

Он думал недолго.

— Сначала к Тревийскому фонтану в Риме. Я бы купил тебе мороженое и дал блестящее новенькое пенни, чтобы ты бросила его в фонтан и загадала желание. А потом мы бы пошли туда, куда бы нас понесли ноги, — в какую-нибудь тратторию на окраине или шумный ресторан, где каждый, включая и меня, возносил бы благодарственные молитвы за сказочных сирен в небесно-голубых платьях.

— Как бы это было прекрасно… — сказала она мечтательно.

— Спасибо. Моя цель — доставить удовольствие.

— Уверена в этом, — пробормотала Серена. Полив грядку, она снова поставила ведро под кран. — Признаюсь, ты заинтересовал меня, пилот. Вот только одна вещь мне никак не дается. Есть кое-что, что не совсем подходит к твоему беззаботному и привлекательному образу. — Она лучезарно улыбнулась. — То, что ты сказал Сэму… то, как ты слушал его… как помог ему… что предложил приходить еще. — Она повернулась и пошла к двери, чуть покачивая бедрами, что совсем сбило его с толку. — Ты очень милый.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Милый? Милый?!

Пит Беннетт слышал много слов от женщин, которые проходили через его жизнь. Но «милый» никогда не было одним из них. Вряд ли его можно считать комплиментом. Хорошо. Иногда он действительно мог быть милым. Ничего плохого в этом нет. А если это перейдет в привязанность? А привязанность — в настоящую привязанность? Где он очутится тогда?

Ну уж нет! Лучше сразу лишить эту богиню с ведром ее иллюзий. Придав своим плечам внушительный разворот, все еще одурманенный ее чарами, он зашел в дом.

Кухня в маленьком белом коттедже состояла из холодильника, раковины, нескольких полок, заставленных свежей едой, и квадратного деревянного стола посередине. Просто, уютно, и ничего лишнего. Серена поставила цыпленка, обложенного чесноком и орегано, в духовку заранее, вместе с посыпанными солью картофелинами. На столе лежал свежеиспеченный хлеб с хрустящей корочкой. Ждали своей очереди и овощи для салата. Серена происходила из семьи поваров, коков, владельцев ресторанов и, разумеется, гурманов. Приготовление еды, возможно, и не было ее первой любовью или даже второй, но в их семье не прощалась плохая стряпня.

Пит вошел и остановился, прислонившись к дверному косяку. Судя по опасному блеску его глаз, он уже израсходовал свою дневную норму любезности на Сэма. Но Серену это не беспокоило.