Пенни Джордан - Светлы их надежды Страница 3

— Нет, не признали, конечно…

Фейт с трудом сглотнула. Кто-то тогда ходатайствовал о смягчении наказания для нее, вызвал у судей симпатию и сострадание и добился того, что она была осуждена условно. Фейт так и не узнала, кто сделал это.

— Ты знал, что я буду здесь? — спросила она, с трудом произнося слова.

— Да, знал, — холодно подтвердил Нэш. — Очень умно было с твоей стороны заявить, что у тебя нет близких родственников или друзей, чтобы подтвердить твою характеристику. Ты обратилась к своему преподавателю, который познакомился с собой уже после смерти моего опекуна.

— Я сделала это потому, что действительно больше никого не было! — воскликнула Фейт. — Я не хитрила. Моим единственным родным человеком была мама, но она… она умерла.

Фейт замолчала, не в силах продолжать. Ее мать проиграла битву с болезнью через два дня после того, как Фейт услышала о смерти Филиппа Хаттона. И только поэтому Фейт не смогла присутствовать на его похоронах.

— Да, кажется, преподаватель был высокого мнения о твоих качествах, — криво усмехнувшись, продолжил Нэш. — Ты предложила себя ему так же, как только что мне?

— Нет! — в отчаянии закричала она. Чувства были слишком сильны, чтобы сдерживаться, и слишком переполняли ее, чтобы она могла заметить странный блеск его глаз, когда он отвернулся от нее.

Рассказывая ей о проекте, Роберт говорил, что обслуга останется в доме до тех пор, пока он полностью не перейдет в собственность Фонда. И теперь Фейт напряглась, когда вошла экономка.

Это была уже другая женщина, не та, которую Фейт помнила все эти годы. Она холодно посмотрела на девушку, повернулась к Нэшу и сообщила:

— Я приготовила вашу комнату, мистер Нэш, и ту комнату, которую вы указали для молодой леди. Ужин в холодильнике, но если вы пожелаете, я могу прийти вечером, чтобы что-то приготовить.

— Спасибо, миссис Дженсон, — улыбнулся Нэш, — в этом нет необходимости.

Фейт с тревогой смотрела в спину удаляющейся экономки, не понимая, чем может быть вызвана столь явная к ней антипатия со стороны этой женщины. Впрочем, сейчас у нее более важные проблемы, гораздо более важные!

Повернувшись к Нэшу, она прошептала побелевшими губами:

— Ты не можешь остаться здесь!

Его улыбка вызвала новый всплеск жаркого, удушающего страха.

— Нет, еще как могу! — мягко сказал он. — Руководство Фонда прекрасно понимает, что я буду отслеживать весь процесс передачи здания и приведения его в состояние, пригодное для проживания нескольких семей, особенно если это дело поручено такому молодому, неопытному архитектору.

Фейт смотрела на него невидящим взглядом.

— Но я остаюсь здесь… я должна… мне так сказали. Ты не можешь так поступить со мной… — протестовала она. — Это… это домогательство, — гневно нападала на него Фейт, — это…

— Это справедливость, — тихо произнес Нэш ледяным тоном.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Я попросил миссис Дженсон приготовить для тебя твою старую комнату.

Ее комнату… Фейт беспомощно обхватила себя руками, словно защищаясь от того откровенного вызова, который Нэш вложил в эти слова. Он наверняка ожидал от нее враждебного ответа, но она не собиралась позволять ему манипулировать ее действиями и эмоциями.

Ее старая комната… Медленно Фейт прошла через комнату и посмотрела вниз, в аккуратный сад. Эта часть дома была детской. Выдаваясь на крыше башенкой, она придавала архитектуре оригинальный вид.

Фантазия проектировщика превратила обычный дом в волшебный замок. В пятнадцать лет Фейт воображала себя здесь сказочной принцессой, и ей нравилось уединение в этой башенке.

— Полагаю, ты огорчена, что башня не окружена озером, — подшучивал тогда над ней Нэш.

Той первой ночью здесь, лежа в удобной и мягкой кровати, Фейт думала о маме, вела с ней мысленный разговор, рассказывала, как ей повезло, описывала ей комнату. Как счастлива была бы ее мама разделить с ней ту радость, что она испытывала! Фейт так страстно хотела, чтобы мама была рядом…

Но мамы не было. Фейт рыдала в подушку, мама никогда не увидит «Хаттон-хаус»…

Фейт отошла от окна. Комната почти не изменилась — кровать была похожа на ту, на которой спала когда-то Фейт, другими стали только занавески и покрывала. Даже старомодные обои в розах были теми же. Фейт провела рукой по стене.

В ее спальне в крохотной квартирке, где они жили с мамой, были очень симпатичные обои.

Они вместе поклеили их вскоре после того, как въехали. Маме тяжело было уезжать из их домика, в котором Фейт жила с рождения, но плата за него стала слишком велика, и, кроме того, новая квартира находилась ближе к больнице и к школе Фейт, а первый этаж — удобнее для мамы.

Есть что-то ужасное в том, как одно событие может перевернуть всю жизнь человека, думала Фейт, когда мысли перенесли ее в прошлое. Был один шанс из миллиона, что она когда-либо увидит «Хаттон».

Врач сказал, что маме предстоит серьезная операция, после которой несколько месяцев она должна будет находиться в рекреационном центре. Сначала мама категорически отказалась. Фейт было всего пятнадцать, девочка не могла так долго жить одна. Тогда доктор предложил подыскать временное жилье в детском доме, где Фейт может оставаться, пока мама не поправится.

Мама даже слышать об этом не хотела, но Фейт видела, с какой катастрофической скоростью теряет она здоровье, и, несмотря на свой собственный страх, убедила маму, что со всем справится.

— Это же ненадолго, — уговаривала она ее. — И тем более это время почти целиком приходится на школьные каникулы. И потом, мне будет с кем пообщаться…

Они обо всем договорились. Но в тот самый день, когда мама уже должна была ложиться в больницу, было принято решение, что Фейт отправится не в местный детский дом, а в тот, что находился за пятьдесят миль оттуда.

Фейт и сейчас помнила, какой ужас она испытала при этом известии, но страх за мамино здоровье оказался сильнее. Хуже было то, что она не могла навещать маму даже после операции — до тех пор, пока она не выздоровеет.

Воспитатели были очень добры к ней, но Фейт столкнулась с неприкрытой враждебностью группы девочек, которые жили в интернате постоянно.

Ей разрешали звонить маме, но она ни слова не сказала о том, что эти девочки постоянно запугивали ее и требовали денег. Мама не должна была за нее волноваться, потому что для выздоровления ей требовались силы и спокойствие.

Через неделю после ее появления в детском доме состоялась экскурсия — воспитанниц повезли смотреть «Хаттон-хаус» и его сады. Фейт ужасно волновалась. Ее отец был архитектором, и девочка мечтала пойти по его стопам, но прекрасно понимала, что скудные доходы матери никогда не позволят ей поступить в университет.