Тереза Саутвик - Эликсир любви Страница 3

— Нет, — Кейд уставился на нее, не совсем понимая вопрос.

Пи Джей поспешила вмешаться.

— Эмили, начинай безотлагательно.

Кейд поднял бровь.

— Ты понимаешь такие сложные слова?

— Не всегда. Но мама помогает мне. — Она улыбнулась и вдруг спросила: — А вы настоящий ковбой?

— А разве есть сомнения?

— На вас нет шляпы.

— Чтобы быть ковбоем, шляпа не нужна.

— Когда мы сюда ехали, мама сказала, что все ковбои носят шляпы. А вы носите?

— Да.

— Белую или черную?

Пи Джей подошла к дочери и положила руку ей на плечо.

— Хватит вопросов, болтушка. Иди убирай что натворила.

— Иду, мама. Я только узнаю, какого цвета у него шляпа.

— Коричневая, — ответил Кейд.

Эмили наморщила лобик, что-то соображая.

— Так вы добрый ковбой или злой? — сдалась она.

Он подумал немного и ответил честно:

— Злой.

Почитав Эмили сказку перед сном. Пи Джей вышла из комнаты. Кейд поместил их наверху рядом со своей спальней. Дальше по коридору были еще комнаты, предназначенные для мальчиков. Она спустилась вниз по лестнице, вышла на крыльцо и села на ступеньку. Свет из окна смешивался с лунным светом и превращался в серебристый квадрат на земле. Вздохнув, она закрыла глаза. Так хорошо после суматошного дня, наконец почувствовать покой.

— Вечер добрый!

Она вздрогнула и открыла глаза.

— Я не знала, что ты здесь, Кейд.

— Извини, если испугал тебя. — Он поднялся по ступенькам. — Каждый вечер я обхожу ранчо, проверяя, все ли в порядке.

— Эмили просила пожелать тебе спокойной ночи.

— Ей понравилось на новом месте? — спросил он, снимая свою коричневую шляпу.

И этот человек называет себя злым ковбоем? Стал бы злой ковбой интересоваться, хорошо ли девочке на новом месте, или помогать ей убирать стекла, чтобы не порезалась? Она не верит этому.

Рядом стоял мужественный человек, излучавший неведомую ей ранее силу, которая будила в ней странные ощущения.

— Уснула, даже не дослушав до конца сказку.

Он снял шляпу, отложил ее в сторону и стал барабанить пальцами по перилам. Да, он несомненно принадлежит к типу излишне нервных людей. Сейчас его что-то беспокоит, и он не может этого скрыть.

Кейд откашлялся.

— Если я доставил тебе неприятные минуты сегодня, извини меня Пи Джей.

— Что ты имеешь в виду?

— Твое устройство сюда на работу. Тебе приходится заботиться о ребенке, с тех пор как твой муж умер…

— Что?

Она выпрямилась.

— Эмили же сказала, что у нее нет отца. Я и предположил, что…

— Он цел и невредим. А эта работа мне нужна, потому что есть куда пристроить Эми и можно сэкономить деньги. Кроме того, поздно что-то еще искать — летние лагеря уже укомплектованы.

— А что ее отец?

— Я одна воспитываю Эмили.

— Он с ней не видится и не помогает?

Удивление и гнев в его голосе поразили Пи Джей. Совсем недавно она считала Кейда легкомысленным и безответственным человеком, а теперь даже не знала, что и думать о мужчине, который вдруг рассердился на исчезнувшего отца Эмили. Воспоминания о Дейве Керкланде вызвали знакомое чувство раздражения.

— Я не желаю, чтобы он встречался с моей дочерью.

— Он обижал ее?

— Да. — Она скрестила руки на груди, сама не понимая, зачем ему все рассказывает, но остановиться уже не могла. — Этот проходимец, легкомысленный мотылек…

— Что же он сделал?

— Вернее сказать, что он не сделал. Он врал Эмили, что придет, и не появлялся. Невозможно было видеть разочарование на ее лице каждый раз, когда он не держал обещания. — Она нервно намотала прядь волос на палец и с раздражением заметила, что рука ее дрожит. — Хорошо, что он сам решил исчезнуть из ее жизни, перестал мучить дочь. Хоть на это оказался способен.

— Как Эмили отнеслась к этому?

— Уже два года прошло. Кажется, спокойно. — Не то, что она сама, подумала Пи Джей. Воспоминание о дочери вызвало улыбку на ее лице. — Иногда она ведет себя как взрослая.

— Правда?

— Да. Ей пришлось рано повзрослеть, может быть, слишком рано. Иногда я думаю, лучше бы она всегда оставалась беззаботным ребенком.

— Ты действительно так думаешь? Сама такая серьезная и ответственная?

Она смущенно улыбнулась.

— Извини, что читала тебе мораль. Я просто очень люблю детей. И верю, что у каждого должен быть шанс в жизни.

— Но кто-то должен его преподнести…

Она озадаченно посмотрела на него.

— Зачем так цинично? И почему только Эмили к тебе потянулась?

— Эмили? — ошарашено спросил Кейд. — Ко мне?

— Можешь сам спросить ее.

— Нет уж, спасибо.

Пи Джей увидела, что у него даже мускулы под рубашкой напряглись, а широкие плечи вздрогнули. Лунный свет падал на его суровое лицо, высвечивая нахмуренный взгляд. В его глазах она прочитала боль, значит, этот человек переживает душевный разлад.

Уставившись на Пи Джей, Кейд думал, что у этой девочки было достаточно потрясений в жизни и лучше ей не связываться с ковбоем.

Он тряхнул головой.

— Ну что ж, ситуация ясна.

Пи Джей оценила его скромность, но не поняла, почему он так тушуется оттого, что маленькая девочка увидела в нем легендарного ковбоя.

Она покачала головой. По ее десятибалльной шкале опасности Кейд Маккендрик набирал пятнадцать баллов, так что лучше не вникать в его проблемы, тем более что свою она решила.

— Мальчики приезжают завтра?

— Вот именно.

— Твой отец начал замечательное дело, — заметила она.

Кейд надел шляпу и повернулся, собираясь уходить, но бросил, уже через плечо:

— Если ты так думаешь.

— А разве ты думаешь по-другому?

— Дело не в этом. Просто все это совсем не для меня.

— Видно, он так не считал.

Мужчина рассмеялся горьким смехом.

— Ему хотелось, чтобы эти мальчишки остались довольны.

— Тебя это удивляет?

— Да. — Он вернулся и сел рядом с нею. — Удивляет даже больше, чем его шантаж.

— Шантаж?

— Он прекрасно помнил, как я любил ранчо. И он поставил именно на эту любовь, чтобы заставить меня поступить по его желанию.

— Значит, этот проект несомненно был важен для него. Только… Почему он просто не попросил единственного сына выполнить его предсмертную волю?

Увлеченная разговором. Пи Джей придвинулась ближе к нему, и ноги их соприкоснулись. Что-то дрогнуло в ней, но она не стала обращать внимание на вспыхнувшие было между ними искорки.

— Потому что я никогда не был идеальным сыном.

— Уверена, он любил тебя, Кейд. Человек, желающий помочь оступившимся ребятам, не мог быть равнодушным к собственному сыну, даже совершившему дурной поступок.