Морин Чайлд - На крутом вираже Страница 3

А теперь все меняется.

О господи.

Она словно каталась на сломанном чертовом колесе, которое вращалось без остановки вверх-вниз и снова — вверх-вниз. Ее замутило, и каждый вдох давался с трудом.

Кэтрин взглянула на дочь, отметив тревогу в ее глазах. Донна постаралась опросить свои мысли и, улыбнувшись, произнесла:

— Трудно поверить, что отца уже так давно нет с нами.

— Хорошая попытка замаскироваться, — тихо произнесла Кэтрин. — Ты ведь не думала сейчас об отце.

— Думала, мама. И об отце, и об Эрике, и о Маке... Мне кажется, я просто не люблю перемены.

— Я понимаю, — сказала мать, и ее взгляд упал на небольшое фото Джеффа Баррета, стоявшее на туалетном столике. — Мне понадобилась целая вечность, чтобы осознать, что отца больше нет. Иногда я все еще жду, что он позовет меня из соседней комнаты.

Отлично. Ты идиотка, Донна. Приводишь мать в уныние перед ее первым вечерним выходом.

— Знаешь, мама, если бы отец был здесь, он бы первый сказал тебе, что ты выглядишь великолепно.

Кэтрин улыбнулась.

Молодец, Донна, миссия выполнена.

— Ты давно встречаешься с этим человеком? И вообще, что мы знаем о нем?

— Забавно, — заметила мать. — Я знаю о нем все, что мне нужно. С Майклом мы начали встречаться шесть месяцев назад.

— Шесть месяцев назад? — Донна тупо посмотрела на мать. — А я слышу об этом только сейчас, потому что...

— Потому что я думала, хотя это, конечно, глупо, что ты не одобришь. — У Кэтрин задрожали губы.

На улице соседский пес лаял на луну, а дождевальная установка шипела, разбрызгивая воду по широкому газону. Донна нахмурилась. Ну и дела! Получается, у матери личной жизни было больше, чем у нее.

— Я просто... удивлена, вот и все. Кто этот Майкл и почему я не встречала его здесь? Я ведь уже два месяца дома, — нерешительно начала Донна.

Кэтрин засмеялась, ее голубые глаза, такие же, как у Донны, сияли радостью.

— Мы мало видели друг друга с тех пор, как ты приехала домой. Я хотела, чтобы ты прежде устроилась на новом месте... — Ее голос замер, затем зазвучал вновь: — Кроме того, ты встречалась с ним. Это — Майкл Кокран, дорогая.

— Кокран?! — воскликнула Донна, подпрыгнув с кровати. — Мой учитель биологии?

Кэтрин взяла свою сумочку, открыла ее и запихнула туда кошелек и губную помаду. Потом заметила:

— Он больше не твой учитель.

— Да, но...

— Донна, — тон голоса матери изменился, — я очень рада, что ты приехала домой, милая. Майкл не был твоим учителем пятнадцать лет.

— Это правда, — произнесла Донна, снова опускаясь на кровать. — Просто... непривычно думать о том, что ты идешь с кем-то еще, а не с отцом.

Кэтрин улыбнулась и присела рядом с дочерью, обняв ее за плечи.

— Поначалу мне тоже было тяжело. Но, дорогая, нравится нам это или нет, жизнь продолжается. Я устала все время быть одна. Ты ведь понимаешь меня, правда?

О, да. Донна в полной мере испытала чувство одиночества.

— Конечно, мама, я все понимаю. Я просто... удивилась, только и всего.

Послышался звонок в дверь. Кэтрин вскочила с места.

— Это Майкл.

— Желаю хорошо провести время. — Донна выдавила из себя улыбку. Нелегко видеть, что твоя мать идет на свидание. Тем более, с твоим бывшим учителем.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да, мам, я в порядке. Мы с Эриком закажем пиццу или еще что-нибудь. Идите, веселитесь.

— Увидимся позже.

Кэтрин быстрым шагом вышла из спальни и направилась к входной двери.

— Хорошо, — откликнулась Донна.

Оставшись одна, она уставилась на собственное отражение в зеркале. Ничего уже не будет по-прежнему, она знала это лучше, чем кто-либо другой. Но должно ли было все измениться вот так сразу?

Когда зазвонил телефон, она поднялась с кровати и поспешила в холл, чтобы снять параллельную трубку. Наверняка это Эрик. Хочет попросить разрешения немного задержаться в гольф-клубе. Улыбаясь, она сняла трубку:

— Привет, Эрик.

— Ты ошиблась, Донна. Это Лонерган, — прогрохотал в трубке низкий мужской голос. — Джейк Лонерган.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Донна, ты меня слышишь?

Молчание на том конце провода длилось так долго, что казалось, прошла целая вечность. До Джейка доносились смех и обрывки разговора из общей комнаты, где собралась семья. А здесь, на кухне, Джейк стоял у окна и, вглядываясь в темень на улице, ожидал ответа Донны.

Внезапно в его сознании она предстала такой, какой он видел ее в последний раз, и Джейк тут же пожалел, что вспомнил это. Тогда она шла по кладбищу, пробираясь среди надгробий, украшенных увядшими цветами. Ее шаги были медленными и неуверенными. Она шла, опустив голову, и длинные волосы закрывали лицо, словно легкая занавеска, которая укрывала ее от всего остального мира. По дороге к машине родителей она остановилась рядом с Джейком и посмотрела на него.

Сейчас Джейк снова ощутил ту беззащитность, которая сквозила тогда в ее голубых глазах, покрасневших от слез. Слезы струились по бледным щекам и блестели на солнце. Губы были плотно сжаты. Так ничего и не сказав, Донна повернулась и ушла. Стоя в одиночестве, Джейк мог только пристально смотреть ей вслед.

Спустя две недели, никому не сообщив, куда отправляется, Донна покинула Коулвилл...

— Что ты хочешь, Джейк? — наконец проговорила она, возвращая его из прошлого.

— Джереми все рассказав нам. — Джейк осторожно запрятал старые воспоминания в глубь себя, как делал уже много лет подряд. — О сыне Мака.

Она набрала воздуха в легкие и поправила его:

— О моем сыне.

— Конечно, он и твой сын тоже. — Его голос прозвучал резче, чем он хотел. Джейк ударил рукой по стене и поморщился от боли, поскольку заноза, застрявшая в ладони, вошла еще глубже. Падающая звезда раскроила темноту, оставляя за собой огненный след. Джейк закрыл глаза, постарался успокоиться и заговорил снова: — Я только хотел сказать, что теперь мы знаем о нем и хотим...

— Меня не интересует, что вы хотите, Джейк, — прервала его Донна.

— Давай будем вести себя благоразумно.

— Я веду себя очень благоразумно. Я тебе не звонила, — напомнила резким тоном Донна. — Тебе не в чем меня упрекнуть.

— Черта с два, не в чем! — рявкнул Джейк. Донна нетерпеливо вздохнула.

— Я знаю, что у тебя, наверное, добрые намерения...

— Наверное? — он отодвинул трубку от уха и с ошеломлением посмотрел на нее. Потом снова поднес ее к уху. — У меня, наверное, добрые намерения?

— Именно так. Но мне ничего не нужно от тебя. Моему сыну тоже ничего не нужно.