Кара Колтер - Озорной купидон Страница 3

Скорее всего, эта девушка приехала из большого города. У таких, как она, есть сигнализация в машине, а дверь ее квартиры запирается на дюжину замков. Кроме того, она каждый вечер смотрит выпуски новостей и сходит с ума от страха.

И теперь она, скорее всего, думала, что у него где-то в доме припрятан топор.

Мужчина посадил Ники на стул.

— Сиди здесь, — строго сказал он.

Мальчик тихонько ныл. Когда он посмотрел на мужчину, глаза его сделались огромными от удивления. Тернер заметил, что, капризничая, ребенок не проронил ни слезинки.

У этого малыша такие же большие и черные глаза, как и у его брата, Николаса. У них даже имена одинаковые. Мальчика тоже зовут Ник. Какое странное совпадение, что ребенок оказался здесь. Тернер не видел Ника уже около четырех лет. А пару дней назад спутниковая тарелка заработала, и ему удалось посмотреть конец телевизионных новостей, в которых рассказывали об интересных людях. И он увидел Ника, который увлеченно рассказывал о медведях гризли. Ник изучал этих животных и жил совершенно один на какой-то горе.

Журналистка задала ему типичный для всех отшельников вопрос:

— А вы не скучаете по человеческому обществу?

— Только по одной женщине, — медленно произнес Ник. — Но я потерял ее. На этой горе я многое понял. Если вы желаете чего-то всем сердцем и душой, не слушайте других людей, которые отговаривают вас от желаемого.

Конечно, это был камень в его огород — ведь он не позволил брату встречаться с Марией Джеррарди.

Это интервью разбередило старые раны, он жалел, что нельзя вернуть прошлое и все изменить. Но мудрость и терпение пришли к нему после того, как их пути с братом разошлись.

Тернеру было всего семнадцать лет, когда судьба толкнула его во взрослую жизнь. Родители разбились на своем самолете. Он остался хозяином огромного ранчо и должен был присматривать за младшими братом и сестрой.

Это было очень трудно, и он испытывал постоянный страх. Но Тернер никогда не показывал своего страха, он постепенно научился легко преодолевать трудности. Стараясь управиться с многочисленными делами, изо всех сил пытаясь оградить Ника и Эбби от неприятностей, он не заметил, как отдалился от них.

А даже если бы он это заметил, то, возможно, и не знал бы, как все изменить. Ему было всего семнадцать. Но что мог знать семнадцатилетний юноша о человеческих отношениях?

Ответственность. Стремление все контролировать. Резкие приказания. Тернер хорошо в этом преуспевал. Даже слишком хорошо.

Когда Ник уходил, то в ярости крикнул ему:

— Никому нельзя даже свободно вздохнуть, если ты не разрешишь.

Эти слова все еще причиняли боль.

А теперь здесь оказался сын его брата. Неужели ему дается второй шанс? Неужели у него теперь есть достаточный опыт в общении с людьми, чтобы сказать брату, что всегда все делал из любви к нему? Он всегда хотел только лучшего для своих брата и сестры.

Эбби знала об этом. Но почему брат не понял этого?

Он вздохнул. Возможно, из-за Марии. Ник только что закончил колледж, был еще очень молод, он не желал слушать старшего брата. Тогда Тернер отправился поговорить с Марией. Она выслушала его и на следующий день уехала. И с тех пор в глазах Ника затаилась мрачная злость, которая вспыхивала всякий раз, когда он встречался взглядом с Тернером. Вскоре он согласился работать в диком заповеднике, расположенном на уединенной горе.

Тернер думал, что это продлится не больше месяца. Но он ошибся. Его брат оказался таким же несгибаемо упрямым, как и он сам.

Зачем Мария отправила к нему своего сына?

Он переживал, когда вспоминал, как она плакала в тот вечер четыре года назад. Мария говорила, что все понимает, она недостойна его брата… Тогда Тернер был уверен, что поступает правильно, разлучая их.

За эти четыре года брат не прислал ему ни одной рождественской открытки. Тернер понял, что заплатил слишком высокую цену за свою «правоту». А теперь он узнал, что Ники все это время жил без отца. И в этом был виноват он.

Теперь должно было произойти нечто особенное. Он чуял приближение необычного в теплом воздухе так же, как ощущал запах грядущего урагана.

Малыш Ники успокоился. Тернер подумал о девушке в тот момент, когда дверь распахнулась и она вошла в дом.

Шейла в нерешительности застыла на пороге, озаренная солнечным светом. Она была стройной и гибкой и напомнила ему балерину, которую он видел в театре, куда его затащила Селия.

— Аспирин в шкафчике над плитой, — сказал он ей. — Вы принесете?

— Я где-то читала, что маленьким детям не следует давать аспирин, потому что…

— Послушайте, леди, ближайшая аптека очень далеко отсюда, ясно? Почти так же далеко, как и больница. Мы должны обойтись тем, что имеем.

Тернер открыл холодильник, среди его содержимого Шейла увидела пакет яблочного сока. Он схватил его и быстро захлопнул дверцу, пока она не заметила тарелку со странным содержимым зелено-голубого цвета, которое он хотел разогреть себе на обед.

Его удивило собственное беспокойство из-за того, что незнакомка может заметить беспорядок в его холодильнике.

— О, — произнесла она из другого конца комнаты, — это же не аспирин. Это панадол. Тогда все в порядке.

— Не могли бы вы растолочь таблетки в порошок и принести сюда?

Панадол. А для него все таблетки были аспирином. Он украдкой взглянул на нее.

Его нежданная гостья не отличалась неземной красотой. Солнечные блики играли в ее волосах, рассыпавшихся по плечам, их цвет напоминает ему цвет густого меда.

Если бы он присматривался к женщинам, чего, к счастью, пока с ним не случалось, то, конечно, выбрал бы себе подругу, которая носила ковбойские сапоги. Слабые существа в хрупких туфельках и с накрашенными ногтями абсолютно не интересовали его.

Тернер окинул ее быстрым взглядом. На ее ногах красовались сандалии, а каждый ноготок был накрашен розовым лаком. Он нисколько не сомневался, что под простой тенниской и джинсами у нее было великолепное шелковое белье с кружевами. И с какой стати он сейчас подумал об этом? И почему от этой мысли у него так пересохло во рту, будто он угодил в пыльную бурю?

— Что вы там копаетесь? — прорычал Тернер.

— Это гораздо сложнее, чем вы думаете!

Он вдруг застыдился убогости своего жилья. Пол устилал потертый линолеум, а кухонный стол, казалось, долгое время прослужил обитателям старой ночлежки. Здесь было всего два старых стула. Да, он не ожидал появления в своем доме посторонних. Но здесь было чисто. Он давно уже сам научился справляться с домашней работой.

Девушка старалась раздробить аспирин при помощи супового половника. От нее так чудесно пахло мылом и шампунем и еще чем-то сладким и очень приятным.