Ронда Бэйс - Окутанная солнцем Страница 3

И хотя Тринити старалась вести себя хорошо, ее бойцовский характер не давал малышке оставаться спокойной и примерной девочкой, заставляя участвовать во всевозможных авантюрах наравне с соседскими мальчишками. Когда очередная няня сдавалась и увольнялась, отец сажал дочь на колени и спрашивал, прижимая ее к своей груди:

– Ну что на этот раз мое солнышко сделало не так?

Он называл ее «солнышком» из-за ее рыжих, просто огненных волос, доставшихся от матери. «Ты словно окутана солнцем», – с улыбкой говорил он, поглаживая дочь по ослепительным локонам.

Трини любила отца. Он заменил ей всех: маму, бабушку и дедушку. Всегда понимал ее и старался вести себя с ней, как со взрослой. Даже никогда не наказывал. Но умел так повести разговор, что Тринити со стыдом понимала, как плохо поступила, и обещала больше так не делать. Конечно, это покаянное настроение продолжалось только до следующего раза, когда ее захватывало очередное приключение.

И все у них было хорошо до тех пор, пока папа не нашел замену матери. То есть мачеху для Трини. С тех пор прошло несколько лет. Тринити уехала учиться в колледж. А вернувшись, предпочла снять небольшую квартирку на окраине города, чем делить родительский дом с Корой, которая была почти ровесницей Тринити. Сейчас ей было всего тридцать лет. В то время как самой Трини исполнилось двадцать четыре.

Тринити не понимала отца. Как можно было жениться на столь лукавой особе? Но, скорее всего, папа просто не видел истинного лица мачехи, прикрытого для него маской добропорядочности... По-другому девушка не могла себе объяснить, почему он оказался пленен Корой.

Конечно, она была красива. Это следовало признать. Белокурые волосы спускаются до плеч. Голубые глаза, правильные черты лица. Она напоминала повзрослевшую Барби, и, очевидно, отцу нравился такой тип женщин. Хотя Трини этого и не одобряла. Однако она не собиралась делиться с папой своим мнением. Да он бы и не послушал ее. Тринити подозревала, что отец до сих пор считает ее маленькой.

Между Корой и Трини шла холодная война. Каждая из них хотела, чтобы Мартин Лайтмен принадлежал только ей одной. И Тринити пришлось уступить. Потому что, переосмыслив ситуацию, она предположила, что, возможно, отец счастлив с Корой. Так пусть лучше наслаждается жизнью, чем прозябает в одиночестве.

Мысли отвлекли ее, и девушка не заметила, как подъехала к родительскому дому. Она некоторое время посидела в машине, раздумывая над звонком отца. Сегодня он связался с ней и попросил приехать вечером, так как предстоял какой-то серьезный разговор. Трини даже предположить не могла, о чем пойдет речь. Но раз отец вырвал ее из вихря собственной жизни, значит, это действительно что-то важное. И вот теперь девушка сидела в автомобиле и гадала, что бы такого могло случиться.

Она открыла сумочку, достала зеркальце и посмотрела в него. Выглядит, как всегда, безупречно. Бархатная кожа нежного оттенка легкого загара, небольшой нос, аккуратные губы и изумрудные глаза. Да, именно изумрудные. Не просто зеленые. Удивительный оттенок глаз, как и черты лица, и волосы, все это досталось ей от матери. Хоть что-то полезное Роксана сумела сделать для своей дочурки, подумала Тринити, захлопывая зеркальце и убирая его обратно в сумочку.

И все-таки она медлила. Что такого отец захотел поведать им? Почему она чувствует себя немного неуютно от одной мысли об этом?

Однако делать нечего. Нельзя же все время просидеть в машине, уповая на то, что все и без нее обойдутся...

Подъехав к воротам, девушка нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который всегда был у нее с собой. Железные створки медленно разъехались, пропуская машину внутрь частных владений Мартина Лайтмена. Вырулив по круговой дорожке к центральному входу, Трини остановила автомобиль и, выйдя из него, прошла к двери, которая сразу же открылась при ее приближении.

– Мистер Лайтмен в гостиной, – сообщила Тэрри, служанка.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, проходя внутрь.

– Здравствуй, дорогая. – Мартин поднялся навстречу дочери и тепло обнял ее, не забыв потрепать по золотистым локонам, рассыпавшимся по плечам. – Все такая же солнечная, – с улыбкой констатировал он.

– Конечно, – усмехнувшись, кивнула Трини и чмокнула отца в щеку. – Как твои дела?

– Все в порядке, – успокоил он дочь. – Пойдем в столовую. Кора уже все приготовила. Думаю, сначала мы поужинаем.

Подчиняясь, Трини двинулась следом за отцом. Она не хотела трапезничать в присутствии Коры. Но с тех пор, как та прочно обосновалась в родительском доме, этого было не избежать. И девушка смирилась. Хоть и не понимала, как можно чувствовать себя комфортно в присутствии этой лицемерки.

Однако она не собиралась объяснять отцу прописные истины. Поэтому села на один из массивных стульев перед чистыми приборами, расположенными поверх белоснежной скатерти прямоугольного, стоявшего посреди комнаты стола, в ожидании, когда все последуют ее примеру и приступят к еде.

Кора недовольно покосилась в ее сторону, поражаясь бесцеремонности падчерицы. Но та лишь насмешливо фыркнула, показывая мачехе, что мнение той для нее, Тринити, ничего не значит. Мартин как будто ничего не заметил. Он сел во главе стола, и, словно только и ожидая этого, Тэрри подала горячее. Кора, пожав плечами, разместилась напротив Трини.

Разлив вино по бокалам, Мартин Лайтмен произнес тост:

– За то, что мы, хоть и редко, но все же собираемся за этим столом.

Кора и Тринити, глядя друг на друга, лишь незаметно пожали плечами. Ни одна из них не хотела, чтобы другая присутствовала в этом доме. Но не говорить же об этом Мартину!..

Ужин прошел в атмосфере легкой отчужденности. Мартин уже и забыл, что его жена и дочь плохо ладят друг с другом, но сегодня лишний раз убедился в этом.

Трини, стараясь сгладить напряженность, несколько раз начинала рассказывать что-то, но язвительные замечания Коры отбили у девушки всякую охоту пытаться что-либо исправить. Поэтому в конце концов она замолчала и больше не открывала рот до окончания ужина.

Мартин старался расшевелить дочь, задавать ей вопросы. Но та отвечала односложно, не испытывая желания в подробностях описывать свою жизнь, дабы не подвергнуться ироничной оценке острой на язык мачехи.

После ужина Мартин пригласил обеих в свой кабинет. Кора и Тринити расселись в удобных кожаных креслах, расположенных на приличном расстоянии друг от друга. Обратив на это внимание, Мартин Лайтмен едва заметно грустно усмехнулся. Похоже, что его девочки никогда не придут к согласию. И от этого ему было не слишком весело...

Значит, он правильно поступил.