Памела Робертс - Драгоценный дар Страница 3

— Именно, в людях, — перебил его горячую речь более циничный по натуре друг. — Женщина — существо намного более сложное и коварное, чем мужчина. Если уж она хочет, чтобы ей верили, то даже такого профессионала, как ты, проведет. Только мы, парни, насмотревшиеся всякого на нашей паскудной работе, можем быть объективными.

— Как же, объективными, — горько усмехнулся Бернштейн. — Ты ведь и дела-то не знаешь толком, а уже приговор ей вынес. Это разве объективность? Или беспристрастность?

— Ладно, давай оставим этот глупый и бессмысленный спор, Эдди. Я же согласился помочь.

— На черта мне такая помощь? Да и помощь ли это вообще? Если ты заранее подходишь к делу, известному тебе только с подачи газет или телевидения, с предубеждением, то какого же результата мне тогда ждать?

— Я же сразу сказал, Эдди, что, по моему глубокому убеждению, убийце место в тюрьме. И я не собираюсь дать ей шанс вывернуться.

— Да пошел ты! — возмущенно рявкнул Бернштейн. — Какого только дьявола я потратил целый час, уговаривая тебя? Ты просто твердолобый, упертый коп, ничего больше. Дальше носа своего не видишь. Марки, Марки, ты же мне ровесник, а весь мир представляется тебе сборищем подонков. Как же ты дальше-то жить будешь, черт тебя подери? И что с тобой будет в пятьдесят? Неудивительно, что Леонор не выдержала и…

Этого его друг уже снести не мог. Он изо всех сил стукнул кулаком по стойке так, что стаканы зазвенели.

— Ну вот что, дорогой мой, или ты немедленно заткнешься и прекратишь мораль мне читать, или я пошел. И плевать на то, должен я тебе или не должен. Выбирай!

Но Эд и так уже понял, что совершил большую ошибку, упомянув его бывшую жену. Поэтому не обиделся на грубые слова, а постарался успокоить взбешенного Марка.

— Прости. Ну, прости меня, прости, пожалуйста, дружище. Я не должен был так говорить, сам понимаю. Черт его разберет, что меня за язык потянуло. Не обижайся, Марки, я не хотел тебя оскорбить. Ты веришь мне, веришь ведь? Ну, скажи, веришь?

Тот тяжело вздохнул.

— Успокойся, верю, что не хотел. И верю, что ты прав. Я стал циником и делаюсь только хуже и хуже с годами. И то, что про Леонор сказал, истинная правда. Я даже перестал винить ее. Ведь кто, кроме святой, сможет жить с угрюмым, недоверчивым и вечно раздраженным копом?

Бернштейн готов был язык себе откусить, если бы это помогло вернуть причинившие боль слова обратно, но, увы… Поэтому он неловко обнял друга за широченные плечи и тихо сказал:

— У каждого человека в жизни есть своя половина. Трудность только в том, чтобы найти ее и узнать… отличить от всех остальных… Удается это далеко не каждому.

— Не каждому, — эхом отозвался Марк. — Но ты-то вот и нашел, и узнал, и отличил. И теперь тебе есть к кому возвращаться после целого дня дерьма…

Эд грустно усмехнулся.

— Хотелось бы и мне верить в это, Марки.

Тот непонимающе взглянул на него.

— Но как же Бетти?

— А что Бетти? Бетти современная женщина, ее больше карьера интересует, чем семья. Ты же видишь, уже одиннадцатый час, а я с тобой в баре сижу вместо того… Думаешь, почему?

— Я полагал, потому что ты хотел поговорить со мной. Разве нет?

— Да. Да, конечно, но… еще и потому, что Бет не ждет меня дома. А возвращаться в пустую квартиру… — Он не закончил фразу, покачал головой, опрокинул в рот очередную порцию спиртного и поморщился. — Какая гадость. Пожалуй, на сегодня довольно, а то завтра работать не смогу.

Марку внезапно стало жаль Эда Бернштейна — этого преуспевающего юриста, имеющего хороший дом в одном из самых престижных пригородов, новенький «мерседес» и годовой доход, выраженный шестизначным числом, — как бы смешно ни звучало подобное утверждение. Ему и в голову не приходило, что у того могут быть какие-то неприятности, тем более на семейном фронте. Он был знаком с женой друга и всегда считал, что тому небывало повезло. Элизабет Бернштейн, красавица блондинка с совершенно фантастической фигурой и недюжинным мужским умом, работала заместителем главного редактора одной из центральных газет и, по мнению всех знакомых, должна была в скором времени занять его место.

— В чем дело, Эдди? У тебя проблемы? — как можно мягче поинтересовался он. Если бы другу захотелось поделиться с ним своими горестями, сейчас было не самое худшее время. — Могу я чем-то помочь?

— Ха! — с горечью отозвался тот. — Если бы только это было возможно… Нет, Марки, дорогой мой, тут никто не поможет. Моя семья рушится, а я сам ничего не могу поделать, только стою и смотрю…

— Что случилось, дружище?

— Только то, что и должно было. После того как мы узнали, что не можем иметь детей, все какое-то время шло как будто по-прежнему. Бетти поначалу делала вид, что не испытывает большого разочарования, а может, так оно тогда и было. Но вскоре она стала все позже возвращаться домой, а в те редкие дни, когда приходила пораньше, приносила с собой кучу материалов и сидела с ними допоздна. В общем, с головой окунулась в работу. Наша сексуальная жизнь постепенно сошла на нет. А потом… потом… ну, сам можешь догадаться, что происходит, когда молодая и красивая женщина не находит удовлетворения в объятиях мужа.

— Ты уверен? Эдди, Бетти не такая. Ты, наверное, придаешь слишком большое значение тому, что она задерживается допоздна. Но ведь ее работа…

— Не надо говорить мне о ее работе, Марки. И не пытайся утешать меня. Потому что я уверен в том, что она мне изменяет. На сто процентов. По правде говоря, она сама мне призналась…

Они помолчали.

— Черт, Эдди, я даже не знаю, что сказать тебе, — неуверенно выговорил Марк. — Может… может, все не так. Что, если она просто хотела возбудить в тебе ревность? — Он пожал плечами, не представляя, что добавить, как помочь другу.

— Не говори ничего. Нет смысла. Она беременна.

— Беременна? Это же заме…

— Да, беременна. Но не от меня. Так что какие уж тут сомнения, все предельно ясно.

— Черт, — повторил Стэтсон, — я не понимаю, Эдди…

— Чего ж тут не понять, Марки? По-моему…

— Я не понимаю, зачем она сказала тебе. И почему ты так уверен, что ребенок не твой?

— Уверен, потому что детей у нас не было из-за меня. По моей вине. Мы обращались к специалистам, и они вынесли единодушный приговор. Вот так-то, приятель… Ну а почему сказала, так это ясно. Во-первых, потому что Бет человек честный и ни за что не скрыла бы от меня столь важный факт. А во-вторых, нам теперь необходимо решить, как жить дальше. От ребенка она не собирается отказываться, так что решение, собственно, за мной.

— А как же ее карьера? Разве ребенок не помешает?