Линда Варнер - Полет звезды Страница 3

Мария не удивилась его ответу. В облике этого мужчины было что-то цыганское. Она хорошо знала таких мужчин, и не понаслышке, а по собственному опыту. Дважды она влюблялась в подобных типов, обладающих такой же загадочной, притягательной силой, прежде чем поумнела и пять лет назад изгнала их из своей жизни раз и навсегда. Теперь она встречалась только с теми, кто годился для создания хорошей семьи, — занудами, как называли их близнецы.

По их мнению, Марии нужен был один из тех плутов, которые делают жизнь женщины более веселой. Если бы они только знали, как хорошо она знала этих мужчин!

— А куда мы направляемся? — спросил Тони, с любопытством глядя в окно.

— Плезант-Рест, население три с половиной тысячи, — отрапортовала Руби. — Мы там живем.

— И в городе есть хороший механик?

Опал кивнула.

— О, да! Сын Френка Петерсона, Мика, держит гараж на Пайн-стрит. Мы всегда чиним эту машину у него. Он замечательный мастер.

— А вы случайно не знаете, во сколько он закрывается? — спросил Тони. Мария увидела в зеркале, как он озабоченно взглянул на часы.

— Думаю, часов в пять.

— Сейчас как раз пять.

— А мы почти приехали. Остался один поворот.

Мария с облегчением повернула машину, плавно огибая поворот, о котором говорила Опал. Сразу перед ними возник щит с надписью «Добро пожаловать в Плезант-Рест!», стоящий здесь, по свидетельству сестер, уже много лет. Праздничные огни, украшавшие его по случаю предстоящего Рождества, весело сверкали в сумерках.

Мария вспомнила, как она впервые, выехав из-за этого поворота, увидела город. Это тоже было под Рождество. Тогда она сразу же почувствовала, что попала домой.

Она бросила быстрый взгляд в зеркало. Лицо Тони оставалось беспристрастным.

Итак, город не произвел на него впечатления. Ну, этого следовало ожидать. Перелетная птица. Для таких людей простые человеческие радости, такие, как засыпать и просыпаться в одной и той же постели с одним и тем же человеком на протяжении всей жизни, ухаживать за садом, а потом наблюдать, как он цветет, не имеют никакой ценности.

А вот и мастерская Мики Петерсона. Гаражные ворота были еще открыты.

Мария направила машину к бордюру и остановилась. Тони Мейсон немедленно выскочил наружу. В зеркале Мария увидела, как он поцеловал руку Руби в знак благодарности. От этакой галантности Руби чуть не лишилась чувств. Опал тотчас же протянула свою.

«Браво!» — подумала Мария.

Она продолжала сидеть, глядя прямо перед собой на белый деревянный гараж, полная решимости избежать прощальной сцены.

— Спасибо, что подвезли, — мягко произнес он, нагнувшись к самому ее уху. Она подскочила от неожиданности и повернула голову. Его глаза были почти у самого ее лица.

— Не… не за что, — запинаясь, ответила Мария, готовая откусить собственный язык. Она не хотела его подвозить. Не хотела, чтобы он появлялся в ее машине, в этом городе и особенно в ее жизни. Слава Богу, что она больше никогда его не увидит. Мария поспешно отвернулась от него и уставилась в пространство.

Дамы, хотя и были всю жизнь окружены мужьями и сыновьями, совсем не разбирались в мужчинах. Мария, напротив, разбиралась в них слишком хорошо. Она росла в Новом Орлеане и каждый день видела подобных Тони молодых мужчин, жертвой которых обычно становилась ее мать. Когда Мария стала старше, она начала повторять ошибки своей матери, попадая под очарование смазливых альфонсов.

Звук открывшейся двери вывел Марию из задумчивости. Она увидела выходящего из гаража Мику. Он подошел к Тони, и они завели разговор о ремонте. Она резко дала задний ход и, развернувшись, направилась к своему дому.

— Он очарователен, не правда ли? — нарушила молчание Опал.

— И к тому же он прекрасно рисует! — подхватила Руби.

— Прекрасно он делает только одно — дурит людям головы! — мрачно возразила Мария.

Опал с удивлением взглянула на нее и печально вздохнула.

— По-моему, ты несколько преувеличиваешь! Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он голосовал на дороге и согласился на наше предложение подвезти его.

Мария пожала плечами.

— Я начинаю думать, что ты предубеждена против красивых мужчин, — продолжала Опал.

Руби утвердительно кивнула и посмотрела на Марию в зеркало.

— Да, да, я тоже так думаю.

— У меня есть на то свои причины, — сухо ответила Мария и, свернув, подъехала к двери их дома. Она выключила мотор и вынула ключи.

— Что же это за причины? — спросила Опал, подавая Марии ее кожаную сумочку с заднего сиденья. — Расскажи нам.

Мария никогда не заговаривала о своем прошлом, о жизни с истеричкой матерью, которая могла дать совет в любовных делах кому угодно, только не самой себе. Но сейчас ей вдруг захотелось рассказать обо всем этом наивным леди, чтобы они поняли: она знает, о чем говорит, и у нее есть все основания для того, чтобы предполагать худшее.

— Обязательно расскажу.

— Тогда предлагаю подняться наверх и выпить чашечку чая! — сказала Руби.

— Конечно! — поддержала ее Опал.

Мария улыбнулась.

— С удовольствием! — согласилась она, вылезая из машины и помогая сестрам собрать их бесчисленные свертки.

Через полчаса они все вместе сидели за кухонным столом, прихлебывая ароматный чай вприкуску с печеньем, которое Опал испекла в субботу.

— Не знаю, что вам рассказала Эмеральда, — начала Мария, обращаясь к сестрам.

Эмеральда Пирсон, старшая сестра ее хозяек, владела магазином керамики в Новом Орлеане. Мария, которая долгое время работала по соседству, часто стригла ее, и та, конечно, была в курсе ее дел.

— Только то, что у тебя были какие-то сложности.

— Это еще мягко сказано, — сухо усмехнулась Мария. — Уезжая из Нового Орлеана, я оставляла там неудавшуюся любовь, дешевую квартиру и поток неудач, преследовавших меня с того дня, когда мне исполнилось четырнадцать. Именно тогда, вернувшись из школы, я узнала, что моя мать погибла в автомобильной катастрофе.

— О, дорогая, как это ужасно! — простонала Руби, протягивая Марии печенье.

— Я оправилась от всего этого благодаря службе социальной помощи и маминым друзьям. Я даже жила некоторое время у одних хороших людей. Их жизнь очень отличалась от жизни моей матери. Та всегда действовала под наплывом чувств. — Мария в задумчивости смотрела на стол. — Вы не представляете, сколько молодых людей, якобы мечтающих о карьере музыкантов, она приводила в дом и содержала. Потом последовали гениальные художники, которых никто почему-то не признавал, бармены, джазовые певцы… — Мария горько усмехнулась. — Она не пропускала ни одного красивого мужчины, появившегося в городе. Вы думаете, что я училась на ее ошибках? Потом — да. Но только после того, как сама набила несколько шишек. Неудивительно, что мне не понравился Тони Мейсон.