Улица свежего хлеба - Катерина Сергеевна Снежная Страница 3

Произнесенное было не новостью. К чему возня с археологическими изысканиями и культурой? Только занимает деньги и время. Забава задумчиво отпила вино и поставила бокал на стол.

– Почему вы не можете прямо об этом заявить?

– Сегодня проходил аукцион. После две финальных компании участвовали в тендере. Моя и компании Дом. Я надеялся, получить доступ к проекту, как сторонний подрядчик. К сожалению, не случилось. Писал официальное письмо руководству компании. Подавал в суд, на том основании, что в проекте есть ошибки. Но вы знаете? Они сказали, что все проверили, никаких ошибок не нашли.

– Проект прошел государственную экспертизу?

Гребенкин кивнул и пожал плечами.

– Конечно. Культурное наследие города. У Омска не простая судьба. Сколько переименовано улиц, снесено церквей, утрачено. Я не хочу войти в историю, как человек, чья ошибка погребет последние остатки былого. Казачий форштадт, Новослободский, это последние крохи. Когда строили метромост, старинные дома сносились, как грязь.

Забава задумалась. Сидящей перед ней человек говорил пылко. Он убежден в своей правоте. Она же ничего не обещала. Можно принять предложение, проверить информацию об авторстве и посмотреть расчеты. Потихоньку. Займет месяц, может два. Она проверит. Под рукой Тимур с его необычными ресурсами.

И все-таки это не фокус с зайцем из цилиндра. Устроиться в компанию, получить доступ к проекту, найти и проверить ошибку. Или внести изменения. Все сложно. Не так легко, как звучит на словах. Но сумма, которую озвучил брат, поможет покрыть долги и обеспечит на какое-то время их мать. Год или два. А там, они что-нибудь придумают.

Гребенкин не сводил глаз с лица девушки.

– Хорошо, – Забава взяла в руки салфетку с номером.

И все-таки невольно поморщилась.

– Что-то не так? Говорите сразу, я готов и открыт для обсуждений.

– Хотелось бы, чтобы все было верно.

Мужчина смерил ее взглядом, обнажил зубы в улыбке.

– Э-э, этически?

– Да.

– Простите меня, но вы не похоже на хорошую, – он запнулся. – Девочку.

Заявление довольно провокационное, но Забава красноречиво улыбнулась.

– Поясните.

Гребенкин чуть поддался вперед, оперся локтями на стол и черты лица приобрели бесстыжее лукавство.

– Вы яркая и красивая. Красота ваша, не скромная, – он понизил голос до пошлого шепота. – И все-таки вы не походите на агрессивных женщин-вамп. Я вас представлял такой, когда шел на встречу.

Она ухмыльнулась, и сделала глоток вина, Гребенкин продолжил:

– Оно к лучшему. Плохая девушка быстрее достигнет результатов, чем завоевательница. Льстивая борзая, лучше рычащей. Это на войне и в битвах они хороши, в интригах и хитростях нужны более тонкие соблазнительницы. А вы точно красавица.

Забава чуть повела бровями, дивясь его наглости. И в некоторой степени правоте, да, она никогда не отличалась хорошим поведением. Ей нравилось играть не по правилам и нарушать их. Но, чтобы вот так в лоб, заявить, что она выглядит, как «плохая девочка». Ей показалось вызывающим не пристойным.

– Если не найдется оснований, никаких изменений в проект я вносить не стану, – отрезала она, наблюдая, как Гребенкин оставил поползновения и снова посуровел.

– У вас они будут, – твердо пообещал он, вставая. – Спасибо за встречу. Я хочу встретиться еще раз. После того, как вы устроитесь, в компанию. Расскажу о людях, что знаю.

– Это лишнее, – ответила Забава, отказываясь. – Подобные встречи ни к чему.

Мужчина отмахнулся и улыбнулся совершенно очаровательной улыбкой.

– Я хочу участвовать. Я намерен, помогать вам, За-ба-ва. Не отказывайтесь. К тому же, у вас в Омске совсем нет знакомых. Где вы остановились?

– Я не встречаюсь с клиентами. Так что не стоит, – ответила она туманно, тоже вставая.

Она позволила Гребенкину проявить галантность и помочь надеть кашемировые белое пальто.

– А деловой ужин? К чему недоверие?

Забава кивнула, решив, раз согласилась попробовать, то почему бы и нет.

В дверях показался Шаров с сотовым в руках. Он извинился за отсутствие. И когда девушка покинула бар, хмуро кинул взгляд на партнера.

– Как обманчива внешность, – заметил он. – Как прошло?

Гребенкин сощурившись, довольно цокнул.

– Редкая сука, в обличии овечки. Знаешь, сколько таких у меня было?

– Когда взвилась из-за вопросов, у меня колом встал. Прожигающее смотрела. Вылитая ведьма! С такими-то глазищами. Рыжая. Все думаешь, какая она там внизу?

– Самые п#@#%тые, самые действенные. А эту хоть в отбеливателе купай, все равно лучше не станет.

Они вышли на улицу, и Гребенкин скрипнул зубами. Грозно посмотрел на краешек здания на Щербанева выдвинутый в небо, видимый из этой точки города. Туда, где располагались окна президентского кабинета компании Дом.

– Осталось подождать. Дай Бог, не пройдет двух лет, и это сранье перестанет существовать.

Глава 2

Забава вышла из бара и не спеша пошла вдоль улицы Гагарина. В туманной осенней мгле моросил мелкий дождь. Серый асфальт с окружением казались мрачными. В воздухе расползалась сырость. Город замер в ожидании большей непогоды.

Ей хотелось обдумать встречу. Решить, что сказать брату. Она в жизни не представляла себя в роли шпиона. От одной мысли о том, что придется каждый день ходить на работу, лгать людям становилось не по себе. Получалось, она будет шутить, улыбаться, а потом?

Не смотря на сочувствие Гребенкину, и то что она должна помочь собственной семье с деньгами, так не хотелось разрушать чужие судьбы. Быть причиной перемен. Как сказал бы Тимур «Ни один коллектив не заменит семьи. Это публичная жизнь, не путай ее с личным, детка». Отец внушал им, что у людей есть два лица и два тела. Одно для публики и социальное, второе личное и интимное. И чем четче они будут разделять эти понятия, тем лучше в жизни станут устанавливать границы. Как и пращурам ей придется выбирать между интересами долга перед семьей и совестью.

Она шла, поглощенная размышлениями, ничего не замечая. Спустилась к Оми, а затем к туннелю под Юбилейным мостом. Забава бросила взгляд на возвышающееся здание из желтого кирпича по эту сторону реки. В нем располагалась компания Дом. Обернулась, не заметив машину, ехавшую из туннеля.

Шофер резко ударил по тормозам. Колодки на колесах ауди завизжали оглушая. Капот оказался резко у ее бедер. Ударил. Опрокинул запаниковавшую её, навзничь, в подтаявшую кашу оставшуюся от шедшего накануне снега.

Из машины вылетел мужчина средних лет. Подскочил к ней, наклонившись.

– Вы целы?

Затем сел на корточки, встревоженно оглядывая ее, пытаясь определить, насколько сильно