Дафна дю Морье - Улыбка фортуны Страница 30

Увидев Джема, она вообразила, что он пришел сюда ради нее. Его холодность ранила ее. Он даже не поинтересовался, как она добралась домой в ту ночь.

— Почему тебя заперли? — спросил Джем.

Мэри пожала плечами и ответила равнодушным голосом:

— Мой дядя боится, что я подслушаю его секреты. Вы же не любите, когда интересуются вашими тайнами, не так ли? Например, зачем вы забрались сюда этой ночью?

— Да ладно тебе! — вспыхнул он неожиданно. — Впрочем, я догадываюсь, что ты обо мне думаешь. Когда-нибудь я смогу тебе все объяснить — если только ты от меня не сбежишь. Выбрось к черту свои обиды. Я хожу по краю пропасти. Один неверный шаг будет стоить мне жизни. Где мой брат?

— Он сказал, что проведет эту ночь на кухне. Он кого-то очень боится. Окна и двери на запоре, а у него оружие.

Джем рассмеялся.

— Он еще больше напугается, узнав, что случилось за эти часы. Я пришел сюда, чтобы увидеть его, но если он сидит там с пушкой, то лучше уж я подожду до утра.

— Он собирается бежать из «Джамайки-Инн» завтра ночью.

Джем молчал. Для него это было новостью. Мэри наблюдала за ним. В ней проснулись давние подозрения. Он вполне мог быть тем гостем, которого ждал хозяин. Тем человеком, что держал в руках все нити, а значит, и жизнь дяди.

— Вам бы лучше позаботиться о своей жизни, когда вы увидите брата, — предупредила она. — Он опасен.

— Я не боюсь Джо и никогда его не боялся.

— Возможно. Но что, если он боится вас?

Джем ничего не ответил и дотронулся пальцем до ссадин на ее лице.

— Кто это сделал? — спросил он.

Мэри ответила не сразу.

— Я получила это в ночь перед Рождеством.

Блеск в его глазах сказал ей, что он все понял и ему все известно. И именно поэтому он пришел сюда. Джем ударил кулаком по стеклу, не обращая внимания на кровь, залившую порезанную руку. Теперь в комнату можно было легко пролезть. Это он и сделал, прежде чем девушка успела что-то сказать. Он поднял ее на руки и отнес на кровать. При тусклом свете Джем долго рассматривал порезы на ее лице и шее. Потом задул свечу и сел рядом.

— Боже мой, зачем ты поехала с ними!

— Они упились до безумия. Не думаю, чтобы они соображали, что делают. Я не могла сопротивляться. Их было больше дюжины, а мой дядя… Он верховодил ими. Не заставляйте меня вспоминать об этом!

— Мой брат бил тебя больше всех? — спросил он.

Мэри тяжело вздохнула. Сейчас это не имело никакого значения.

— Вам хорошо известно, на что они способны.

— Да, я знаю. — Он помолчал, потом взял ее за руку. — За это он умрет.

— Его смерть не вернет людей, которых он убил.

— Я сейчас думаю не о них.

— Если вы думаете обо мне — не тратьте времени попусту. Я сама могу за себя постоять. Я знаю теперь, что полагаться можно только на себя.

Женщины — слабые существа, Мэри, несмотря на всю их храбрость. Тебе лучше держаться подальше от этого. Дело теперь за мной.

Девушка не ответила. У нее были свои планы.

— Что ты собираешься делать? — спросил Джем.

— Он хочет, чтобы я уехала с ним, и тетя Пэйшнс тоже.

— А ты что?

— Завтра посмотрим…

Мэри внезапно сообразила, что выдав правосудию дядю, она тем самым выдаст и Джема.

— Если я попрошу вас кое о чем, вы послушаетесь? — спросила она.

Он первый раз улыбнулся, как тогда, в Ланстоне, и у нее забилось сердце.

— Откуда мне знать? — ответил он.

— Я хочу, чтобы вы ушли отсюда.

— Сейчас уйду.

— Нет, я имею в виду, что вы уйдете подальше от «Джамайки-Инн» и никогда больше сюда не вернетесь. Я сама справлюсь с вашим братом. Нельзя, чтобы вы были здесь завтра.

— Что ты задумала?

— Вас это не касается, но это может вам повредить. Больше я ничего не могу сказать. Лучше поверьте мне на слово.

— Поверить? Черт возьми, я, конечно же, тебе верю! Это ты мне не доверяешь, дурочка. — Он засмеялся и, наклонившись, обнял ее и поцеловал, совсем как тогда, в Ланстоне.

— Будь ты парнем, я бы не мешал тебе, но из-за твоего красивого личика, из-за твоих алых губок, которые я поцеловал и поцелую еще, я должен уберечь тебя от опасности. Ты же не хочешь убить себя? Сейчас мне пора уходить — через час будет светло. А если ты меня никогда больше не увидишь? Тебе, конечно, все равно…

— Я бы так не сказала, Джем. Но вам этого не понять.

— Женщины думают совсем не так, как мужчины. За это я их и не люблю — от них одни расстройства и неприятности. С тобой было хорошо съездить в Ланстон, но если встанет вопрос жизни и смерти, как у меня сейчас, то, Бог свидетель, мне хотелось бы, чтобы ты была где-нибудь за сто миль отсюда, в гостиной с вышиванием.

— Это не для меня — ни сейчас, ни в будущем.

— А почему бы нет? В один прекрасный день ты обвенчаешься с каким-нибудь фермером или лавочником и будешь вести спокойную жизнь среди уважающих тебя соседей. Не рассказывай им, что когда-то жила в «Джамайке-Инн» и любила конокрада. Прощай, я желаю тебе жить в богатстве.

Джем встал с кровати и пошел к окну. Перебросив ноги через подоконник, он ухватился за простыню и соскользнул вниз. Мэри выглянула из окна и невольно помахала ему вслед. Но он не обернулся, мелькнул как тень.

Скоро наступит утро, и больше ей не уснуть. Девушка сидела на кровати в ожидании, когда хозяин откроет дверь. Ни в коем случае нельзя вызывать подозрения; она должна выглядеть пассивной и безвольной, готовой отправиться в дорогу вместе с хозяином и тетей Пэйшнс. Позже Мэри сошлется на усталость и пойдет отдохнуть к себе в комнату перед дорогой — вот тогда наступит самое опасное. Придется незаметно покинуть «Джамайку-Инн» и мчаться, как заяц, в Алтарнан. Уж на этот раз Френсис Дейви ей поверит. Потом Мэри вернется в гостиницу — убедиться, что ее отсутствие осталось незамеченным, ведь, если хозяин зайдет в комнату и обнаружит ее отсутствие, жизнь Мэри не будет стоить и ломаного гроша. Но если Джо Мерлин ей поверит — игра продолжится. Они будут готовиться к отъезду, даже сядут в телегу и выедут на дорогу. И вот тогда их судьба будет целиком в руках священника из Алтарнана.

Когда окончательно рассвело, минуты поползли, как часы. Было неестественно тихо, все ждали вечера. Тетя Пэйшнс слонялась по дому, занимаясь бестолковыми сборами: увязывала пожитки и снова развязывала, вспомнив что-то важное, открывала и закрывала кухонные шкафы, заглядывала в ящики, переставляла посуду. Мэри помогала ей, но все трое ощущали бесполезность и бессмысленность происходящего.

Джо Мерлин мрачно наблюдал за ними, взрываясь руганью, когда Пэйшнс роняла что-нибудь на пол. Ночь, проведенная на кухне, не улучшила его настроения. Он ходил от окна к окну, словно опасаясь быть застигнутым врасплох. Бродяга, запертый в комнате, не издавал ни звука. Хозяин словно забыл о нем.