Беатрис Шеридан - Красавица и умница Страница 30

— Спасибо за то, что заменили мне отца и мать. За все, что вы сделали для меня и Ларри.

— Тебе спасибо, милая. — Эбби сжала ее руку. — Не знаю, как бы мы выжили после гибели Дейла, не будь рядом тебя и Ларри. Никто не сможет занять в наших сердцах место сына, но благодаря вам мы смогли смириться с потерей и продолжать жить.

— Не знаю, что бы мы делали, не будь рядом вас с Филипом.

— Значит, мы равны. — Эбби улыбнулась. — Но мы оба очень рады, что жизнь у тебя наконец налаживается. С Беном.

— Не знаю, можно ли сказать, что между нами что-то налаживается, — призналась Анджела. — По правде говоря, я сама не понимаю, что происходит.

— Я видела, какими глазами Бен смотрит на тебя. Так же, как смотрел на тебя Дейл. — Эбби смахнула слезы с глаз. — Дейл любил тебя и Ларри больше всего на свете, но едва ли он пожелал бы, чтобы вы до конца жизни оставались в одиночестве. Думаю, он хотел бы, чтобы ты нашла новую любовь. Нашла человека, который сможет позаботиться о вас обоих.

В устах Эбби все звучало просто — но Анджелу терзали сомнения.

— А как же вы с Филипом?

— Мы с Филипом готовы сделать все, чтобы вы с Ларри были счастливы. Даже, если понадобится, переехать в Лондон. И мы оба считаем, что Бен сможет сделать тебя счастливой.

— Я тоже так думаю, — призналась Анджела.

Может быть, напрасно она все усложняет? Всю сознательную жизнь она страшилась потерять любовь близких — и потому не могла раскрыть сердце для новой любви. Но дальше так жить нельзя. Пора отказаться от детских страхов и комплексов. Она, Анджела Райан, нормальная полноценная женщина и, как и все остальные люди на свете, заслуживает любви. Пора начать новую жизнь. С Беном.

Пора возвращаться в Лондон. Бен понял это еще днем, в торговом центре, и вечерний поход в кафе только укрепил его решимость.

Хватит обманывать себя. Как бы он ни старался, семейная жизнь — не для него.

Между столами с визгом и смехом носились дети всех возрастов. Гам и гомон спорил с грохотом музыки из динамиков, в которой смутно угадывались детские песенки. Только аппетитные запахи подсказывали Бену, что он попал в кафе, а не в ад для одиноких мужчин.

— Мам, а можно мне пойти поиграть на бильярде? — попросил Ларри.

— Только никуда от стола не уходи.

— Обещаю, мам! — Поймав взгляд Бена, Ларри улыбнулся ему и вприпрыжку бросился к дверям игрового зала.

Что ж, хорошо, что малыш помнит обещание, данное в торговом центре после пережитого Беном кошмара. Бен пока не решил, стоит ли рассказывать о происшествии Анджеле. Может быть, лучше промолчать. Зачем волновать ее понапрасну?

Уголки губ Анджелы изогнулись в улыбке.

— По крайней мере, сегодня он дает тебе время закончить ужин.

Бен вытер губы салфеткой и наколол на вилку картофелину.

— За что я ему от души благодарен.

— А я рада, что сегодня не нужно готовить ужин. Надеюсь, тебе здесь не слишком плохо? Это любимое место Ларри.

Бен не понимал, почему Анджела предложила сегодня поужинать в кафе. А еще раньше — отпустила их с Ларри в торговый центр? Неужели не боится, что любопытные горожане начнут задавать вопросы или строить догадки?

Так или иначе, она поступила правильно. Потому что домашние ужины слишком расслабляют. Дают ложное ощущение уюта, спокойствия, безопасности. Создают иллюзию семьи. А Бену нельзя забывать: что бы он ни чувствовал к Анджеле и сыну, его дом — в Лондоне, а не здесь.

— Дома я часто ужинаю в ресторанах. — Бен заставил себя употребить именно это слово, чтобы напомнить Анджеле и себе самому, где его настоящий дом. — И в других городах тоже.

— Как здорово, что ты ездишь в командировки! — заметила Анджела. — А я уж и не помню, когда в последний раз покидала Селби.

— Почему бы тебе не съездить куда-нибудь?

— Уже год коплю на поездку в Лондон с Ларри, — улыбнулась она.

Искушение пригласить ее в гости и оплатить поездку и все другие расходы было почти неодолимым, но Бен сдержал себя. Последний вечер — не лучшее время для подобных предложений. Особенно теперь, когда он не знает, как сложатся дальше его отношения с Ларри. Звонки, письма? Но Ларри заслуживает большего. Гораздо большего.

Наклонившись через стол, Анджела коснулась его руки. Знакомая ответная дрожь пробежала по телу, напомнив Бену, как счастливы они были когда-то вдвоем. И могут быть счастливы снова…

Нет. За кратким опьянением неизбежно придет отрезвление и разочарование. Он не позволит себе сделать Анджелу несчастной.

Впереди у него работа. Новые сложные дела. Кресло старшего партнера фирмы. Анджела в эту жизнь просто не вписывается. Даже Ларри вписывается с трудом.

— Кстати, у меня для тебя новость.

Глаза Анджелы светились радостью, и вся она сияла от счастья — живой контраст с Анджелой всего недельной давности. Как хотел бы Бен запечатлеть ее лицо на пленке и взять с собой — вместе с фотографией Ларри в обнимку с Санта-Клаусом!

— Хорошая, должно быть?

— Очень хорошая. — Анджела понизила голос. — Сегодня ко мне на работу зашла Эбби. Они с Филипом угадали правду о тебе и Ларри. И совсем не сердятся. Здорово, правда?

— Замечательно, — пробормотал Бен, с трудом шевеля пересохшими губами.

Ложь. Ничего замечательного в этом нет. Потому что сам Бен вовсе не готов во всеуслышание объявить о своем отцовстве. Да что там — он не готов признаться даже собственному сыну! Ларри — чудный парнишка и заслуживает лучшего на свете отца. А Бен никогда не станет лучшим. Чем больше он об этом думает, тем лучше понимает: это невозможно. Он просто не из того материала сделан.

— Теперь мы можем рассказать правду и Ларри, и твоим родителям… да хоть всему свету!

Есть еще одно препятствие. О котором Анджела не знает.

Бен одним глотком допил пиво.

— Подумай, как лучше сказать об этом Ларри, — безмятежно продолжала Анджела. — Ты ведь такой умный, обязательно что-нибудь придумаешь!

— Хорошо.

Пустые слова. Все плохо. И лучше уже не будет. Он поставил пустой стакан.

— Только не сейчас. Надо подождать.

— Чего же еще ждать? — удивилась Анджела.

— Утром я уезжаю, — с трудом подбирая слова, заговорил Бен. — У Ларри скоро день рождения. А потом Рождество. Не стоит перегружать мальчика впечатлениями и переживаниями. Ему нужно время.

А мне — тем более, мысленно добавил он.

Лицо Анджелы осветилось нежной улыбкой, обычно приберегаемой для Ларри, — и в груди у Бена что-то больно сжалось.

— Какой ты молодец, что думаешь о Ларри!

Неправда. Какой он молодец? Он последняя сволочь. Потому что думает только о себе.