Эдриенн Бродер - Клуб настоящих мужчин Страница 30

— Как ты думаешь, что художник хотел этим сказать?

К своему неудовольствию и стыду, Марта явственно услышала интонацию стюардессы, которую так часто использовала ее мать, и решила, что становится похожей на жительницу Стэпфорда [16]. От волнения и беспокойства она даже вспотела.

«Я полная неудачница», — печально подумала девушка и словно наяву увидела, как мать грозит ей пальцем, чтобы она не сутулилась. Девушка выпрямилась и в панике огляделась по сторонам. Она едва понимала, что там монотонно бубнил Купер, машинально отвечая на вопросы, — бла, бла, бла, минимализм, бла, производное, бла, жизнеспособность. Даже дыхание сбилось.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился Купер. — Марта?

— Прости, мне немного не по себе, — произнесла Марта.

— Ничего страшного. Кстати, что ты думаешь об этом шедевре?

Они стояли перед уродливой картиной, на которой были изображены красные брызги поверх черных и коричневых полос. Марта склонила голову набок, словно таким образом оригинальная мысль могла скорее ее посетить, и внимательно вгляделась в картину. Внутренний голос подсказал, что полотно довольно необычное. Но девушка напомнила себе, что потратила тысячи долларов на психоаналитика. А все для того, чтобы избавиться от влияния матери и ее представлений о том, как угодить мужчинам и как должна вести себя идеальная женщина.

— Я не большая поклонница абстрактного искусства. Конечно, я актриса и живу в Нью-Йорке, а значит, должна любить все, что относится к культурной жизни. Но, хочу тебе признаться, мне нравятся традиционные направления: портреты, натюрморты. — Она посмотрела на Купера, надеясь, что не слишком его разочаровала.

Тот засмеялся своим низким, раскатистым смехом. В музее было тихо, как в библиотеке, поэтому его голос прозвучал громче обычного.

— Тогда пойдем посмотрим постоянную экспозицию! — Он взял девушку за руку и направился к залу Тангаузера, где находились полотна импрессионистов и постимпрессионистов. — Кроме всего прочего, я люблю твою откровенность.

Марта потеряла дар речи, потрясенная словом «люблю». «Кроме всего прочего, я люблю…» Интересно, что еще он в ней любит? Марта опустила глаза и посмотрела на белые разводы соли на ботинках — примету зимы.

Ее прежний парень, Элиот, был скуп на проявление нежности: выдавал ее микроскопическими порциями и забирал обратно сотнями изощренных способов. За два года их отношений Элиот лишь однажды признался, что любит Марту. И это походило на уступку. Будто бы любовь к ней является недостатком, который можно побороть лишь силой воли. У предшественника Элиота была противоположная проблема: он лишил это слово всяческого смысла, употребляя слишком часто. Любовь к ней не отличалась от любви, например, к «Милк дад» [17] Этот мужчина обожал свои кроссовки, дневные ток-шоу, бифштекс с луком на гриле, гонки на мотоцикле по пересеченной местности, Марту и коврики из сизали.

Ощущая легкое головокружение от успехов сегодняшнего дня, Марта попыталась сосредоточиться на картине, висевшей прямо перед ней. Это был натюрморт Сезанна с грушами, настолько сочными и спелыми, что она почувствовала острый приступ голода. Ощутив во рту сладость фруктов, она вдруг поняла смысл афоризма Хемингуэя. Груши действительно кажутся вкуснее на пустой желудок.

Утром в понедельник Марта первым делом решила потренироваться в искусстве убеждения на брате. Она справедливо рассудила, что один гарантированный претендент не только повысит ее уверенность в себе, но и повлияет на дальнейшую судьбу проекта.

— Офис Джесси Маккенна, — весело прощебетали в трубку.

— Привет, Кэти! — поздоровалась Марта с личным ассистентом брата. — Это Марта.

Раздался щелчок, заиграла музыка, и она услышала голос Джесси:

— Разве пол-одиннадцатого не рановато для тебя, Марта?

— Возможно… — Сестра откинулась на подушку и глотнула кофе. До этого она не знала, какую тактику выбрать: то ли заманить, красочно описав все преимущества, то ли запугать. Но замечание Джесси натолкнуло ее на интересную мысль. — Я не сплю в такой ранний час, потому что мне приснился кошмар. И, между прочим, о тебе. Хочу удостовериться, что все в порядке.

— Со мной все отлично, правда, — смягчился Джесси.

— Все было настолько реально, — произнесла Марта тоном Мэрил Стрип из кинофильма «Силквуд», на ходу придумывая сюжет кошмара. — Какой-то маньяк-писатель рассылал сибирскую язву редакторам, которые завернули его рукопись. И следующим в его списке был ты. Единственное, что могло спасти твою жизнь, — это срочный отъезд из города. Но мне никак не удавалось связаться с тобой, чтобы сообщить об этом.

Джесси как раз изучал рукопись и уже готовил решение. Каждый день происходило одно и то же: он бегло просматривал сопроводительное письмо и прочитывал первые пять страниц. После чего решал судьбу рукописи, а заодно и автора. Возможно, психически неустойчивого автора. Джесси откашлялся.

«Напугаю тебя как следует, — подумала Марта. — Интересно, заглотнешь ли ты наживку?»

— Да, это был всего лишь сон, Джесси, но, если живешь в Нью-Йорке, будь готов ко всему, вот в чем беда.

«Это должно его зацепить», — подумала она, натянув одеяло до подбородка.

— Я так счастлива, что на время уезжаю из города.

— И куда же ты направляешься? — спросил Джесси, явно начиная нервничать.

«Попался на крючок!» — мысленно восторжествовала Марта.

— На чудесную молочную ферму, расположенную в Западной Виргинии, — сообщила она. — Помнишь Купера, друга Люси? Я собираюсь к нему в гости, чтобы неделю пожить простой деревенской жизнью. И приглашаю с собой нескольких клиентов из «Первого свидания». Они продолжат там свою образовательную программу.

— Правда? И какого числа вы едете?

— Как только все подготовлю, но не раньше первой или второй недели мая. — Она сделала паузу перед тем, как окончательно захлопнуть ловушку. — А у меня есть идея! Почему бы тебе тоже не поехать? Послушай, можно было бы взять отпуск.

Люси болтала с Эвой, наверстывая упущенное, когда Марта распахнула красные двери «Ла Луна». Она разговаривала по телефону, прижав его щекой к плечу.

— Встретиться завтра за чашечкой кофе? Потрясающая идея! — сказала Марта в трубку, одними губами прошептав Люси: — Курт Беккер. О'кей, в три часа дня. Кафе «Блазе». — Марта щелкнула крышкой мобильного. — Еще одно мероприятие на следующий месяц. Предстоит уйма дел, связанных с нашим клубом! — Она поцеловала Люси в щеку и стерла след от помады. — Я позвонила дюжине клиентов из «Первого свидания», и у меня есть уже одно твердое согласие, три «может быть» и множество приглашений на чашечку кофе.