Джоанна Нельсон - Мистер Совершенство Страница 31

Эти слова словно пробудили его от спячки, и Юджин принялся показывать ей, где и что будет стоять, где будет располагаться его кабинет, который отделят перегородкой, а где рабочие места. Он рассказал о планируемой организации рабочих мест, о стиле, который сам придумал. О том, что он решил использовать политику телекомпьютинга – знать бы только, что это такое! – и увеличить штат сотрудников, потому что у его компании самые радужные перспективы… Мередит слушала, и изумлялась, и радовалась за него.

Потом они отправились в небольшой уютный ресторанчик на одном из нижних этажей здания и пили кофе с пирожными. Юджин продолжал говорить, а Мередит никак не могла наслушаться.

– Как оказалось, у нас множество тем для общения, – почти шутливо заметил Юджин.

– Скорее следует признать, что ты непревзойденный рассказчик.

– Лесли тоже? – невольно вырвалось у Юджина, и Мередит взглянула на него удивленно.

Он сдерживался, как мог, но эта мысль не давала ему покою, и в конце концов он проговорился.

– Лесли тоже, – спокойно сказала Мередит.

Юджину тоже следовало немедленно успокоиться и сменить тему разговора. И если с первым пунктом ему удалось справиться, то со вторым возникли трудности: его просто переклинило, и он не мог ни говорить, ни думать о другом.

– О чем вы обычно разговаривали? – сдержанно спросил он, хотя в голове у него начинало мутиться от ревности.

– О многом, – задумчиво ответила Мередит, которая и не подозревала, какая досада охватила его после этих слов. – О картинах, книгах, о постановках, на которые мы вместе ходим, и… – Она вдруг вспомнила, что сегодня пятница. Она забыла обо всем и обо всех. Даже о приглашении Лесли в театр сегодня и на выставку – завтра.

– И?

– Прости, мне нужно позвонить Лесли. – Юджин заметно напрягся, и Мередит заторопилась с объяснениями: – Дело в том, что он пригласил меня в театр сегодня. И мне нужно извиниться и предупредить его, что у меня изменились планы и я не иду с ним. Одну минуту…

Пока Мередит звонила, Юджин думал о том, что ему никогда не достичь уровня Лесли. Он никогда не станет доброжелательно-прилизанным и деликатным до умопомрачения, никогда не сможет вести непринужденную беседу о картинах и книгах, о театральных постановках и других богемным темах. Он думал, мрачнел, злился.

– О чем ты думаешь? – осторожно спросила Мередит, закончив разговор.

– Я думал о твоих словах. Черт, у нас с тобой нашлась целая куча тем для увлекательных разговоров, но…

– Но?

– …но я никогда не смогу поговорить с тобой о тех же вещах, что и Лесли! – сказал он и разозлился еще сильнее, увидев все тот же вежливый интерес в ее глазах и едва заметную улыбку, тронувшую уголки прелестных губ. Юджин отвел взгляд, не в силах смотреть на эти губы, и столь же мрачно продолжил: – Я просто работяга, Мередит. Трудоголик, увлеченный своим делом и не пытающийся соваться в высокие материи. Я, конечно, не беспросветный тупица и в состоянии отличить модерн от рококо… Я даже знаю, что Джордж Сегал скульптор, а не поэт, но я никогда не смогу часами вести бесполезные светские беседы!

Мередит слушала его и думала о том, что Юджин совсем не похож на Лесли, который как раз мог говорить об этом часами. Было интересно и увлекательно слушать его рассуждения, с некоторыми она могла бы и поспорить, но из-за мягкости Лесли у них даже спорить не получалось. Милое и безопасное времяпрепровождение, которое помогало Мередит спастись от боли и страха в самый тяжелый период ее жизни.

А Юджин… При всей его грубоватости и отсутствии склонности к обсуждению богемных тем общаться с ним было гораздо интереснее, чем с Лесли. Наверное, потому, что все, что он делал или говорил, было окутано какой-то завораживающей атмосферой. И сам он просто излучал энергию и… очень нравился ей.

– Разве кто-то заставляет тебя вести эти светские беседы? Ты это ты, и не стоит кому-то что-то доказывать, – сказала Мередит. – Тем более мне.

– Почему?

– Потому что мне очень нравятся наши разговоры такими, какие они есть.

Юджин некоторое время переваривал полученную информацию. Ему нужно было задать Мередит еще один вопрос… очень важный вопрос. На который он вряд ли получит ответ. Она снова станет неприступной и холодно посоветует ему не совать нос не в свои дела. И все же он задал ей этот вопрос.

– А Лесли… не ревнует тебя?

– Что? – удивилась Мередит вместо того, чтобы послать его ко всем чертям, и Юджин приободрился.

– Ты позвонила ему и сказала, что твои планы изменились, и он даже не спросил, почему, где ты и с кем?

Лесли ревнует? – безмерно удивилась Мередит. Ей такое даже в голову не приходило, да и Лесли – она могла в этом поклясться! – тоже.

– Нет, он не ревнует. Помнишь, я же сказала, что мы просто друзья.

– Значит, ты и в самом деле не влюблена в него и не собираешься за него замуж.

– Юджин, почему ты об этом заговорил?

– Я просто провожу некий психологический эксперимент, – солгал он.

– Интересно. И в чем заключается его смысл?

– Проявление чувств у людей, принадлежащих к разным социальным слоям, – выдал он и удивился собственной изобретательности. – Если точнее, то у мужчин. А потом просто сравниваю их с собственными представлениями и нахожу что-то общее. Иными словами, я пытаюсь создать теорию, применимую ко всем без исключения мужчинам.

– И о каком именно чувстве идет речь?

– О том, которое не теряет актуальности в любые времена и эпохи. О любви.

– Кажется, я недооценивала тебя. Теория любви? Очень интересно. И что, теория уже готова?

– Пока нет, но я уже сделал кое-какие наброски.

– И ты можешь ими поделиться?

– Если ты хочешь… – Юджин пожал плечами. – Всем движет любовь.

– А я думала, в вашей, мужской, интерпретации это звучит немного иначе: все замешано на сексе… О, прости!

– Просто некоторые примитивы либо вообще не способны на любовь, либо просто не могут идентифицировать это чувство. В каждом правиле есть свои исключения.

– Пожалуйста, продолжай, – попросила Мередит, у которой появилось ощущение, что они играют в какую-то увлекательную игру.

– Если мужчина любит по-настоящему, он готов горы свернуть и подняться к звездам. Порядок действий, как ты понимаешь, может варьироваться, меняться и дополняться – в силу воображения и возможностей влюбленного мужчины. – Мередит кивнула, давая понять, что она понимает, и Юджин с воодушевлением продолжил: – Он готов на все, на любые поступки и ухищрения, лишь бы объект влюбленности ответил взаимностью.

– На все? – переспросила Мередит, чувствуя, что в горле пересохло.

– Конечно, ведь игра стоит свеч.