Мелани Кертис - Под небом Парижа Страница 31

И они вновь вернулись к своим занятиям.

Час спустя Кристель незаметно задремала, утомившись от непрерывного разглядывания мэтра. Видимо, она проспала довольно долго и с комфортом. Во всяком случае, при пробуждении выяснилось, что за стеклом потолка уже стемнело, что на темно-бархатном небе взошла луна, а на столе горят свечи в бронзовых подсвечниках. Ее ноги были укрыты клетчатым шотландским пледом, а голова покоилась на длинном валике с кисточками по бокам. Тепло и уютно.

Ференц сидел в кресле, придвинув его поближе к дивану, и разглядывал ее. Как долго он любовался ею, трудно сказать. Видимо, именно его пристальный взгляд ее и разбудил.

Некоторое время они смотрели друг другу прямо в глаза, откровенно и выразительно, как будто считывая сокровенные мысли. Потом Кристель немного подвинулась к спинке дивана, повернувшись на бок, и приглашающим жестом откинула прикрывавший бедра угол пледа.

Ференц понял намек без слов. Он не заставил себя просить и вытянулся во весь свой немалый рост рядом с нею. Левая рука уверенно скользнула ей под голову, а правая не менее уверенно легла ей на бедро. Она сама прижалась к нему всей грудью, пытаясь подавить этим смелым движением легкую дрожь нарастающего страха и чувство неуверенности, просыпающиеся иногда в присутствии этого мужчины. В предчувствии возможной физической близости с ним. В ней сразу появлялось какое-то раздвоение в этот момент.

Кристель всегда была очень смелой в своих эротических фантазиях и весьма застенчивой и скованной в их практическом воплощении. Да, собственно, где и с кем их было воплощать? В ее предшествующей семейной жизни для всяких «пошлостей», как брезгливо говорил об этом бывший муж, места не было. За семь лет замужества она разучилась даже кокетничать с мужчинами. Конечно, порой она давала волю своему воображению. Оно в какой-то степени скрашивало ее тоскливые будни. Тем оно и прекрасно, что в нем можно укрыться от любых невзгод, можно устремиться в любые дали, можно утонуть в безбрежных глубинах грехопадения, а потом уверенно вынырнуть наружу без видимых повреждений на теле и в душе. Можно поставить себя в самые немыслимые ситуации и прикинуть, что ты почувствуешь, если с тобой именно это произойдет. Можно сопоставить несопоставимое, побывать в постели с кем угодно и проделать с ним все, что угодно. Или даже с ними, ибо в своих фантазиях она иногда задумывалась и над проблемой группового общения, хотя обычно на этом месте срабатывал защитный механизм, своеобразная автоматическая система мыслеблокировки, заложенная в нее на генетическом уровне.

Сколько вечеров и ночей она провела в таких виртуальных грехопадениях, позволяя себе самые изысканные, острые, порой просто безумные эротические фантазии, в которых не смогла бы открыто признаться никогда и никому. И вот теперь она лежит рядом с мужчиной, который одним свои видом, одним присутствием рядом с ней пробуждает эти дикие и сладостные видения. И одновременно в ней просыпается страх того, что она не сможет на самом деле соответствовать его ожиданиям. Что она разочарует его, привыкшего к раскованным ласкам красавиц, избалованного их вниманием и эротическим мастерством. Вызовет чувство раздражения и недоумения. Ибо как может женщина после стольких лет замужества вести себя в постели как испуганная девственница, цепенеющая от одного вида грозного султана и его возбужденного члена? Великий султан отвергнет неуклюжую новую наложницу и отошлет ее навечно в ссылку, на задворки гарема, разжалует в служанки и отправит на кухню.

И что произойдет с ней, если эта первая совместная ночь окажется последней? Что будет с ней, если проснется вдруг ее сердце? Не будет ли плата за общение с ним слишком высокой?

Итак, надо сделать выбор. Набраться храбрости, пойти на риск и быть в готовности расплатиться в случае ошибки. Как в рулетке. Поставить на чет или нечет. Или взять стаканчик с игральными костями, потрясти его в ладонях, плюнуть на счастье и метнуть костяшки на зеленое сукно стола.

Вся эта гамма чувств и мыслей в считанные мгновения пробежала по ее лицу, отражаясь в искристо-карих глазах. В глазах испуганной антилопы при виде грозного хозяина саванны. В глазах женщины, которая нуждается в любви, уверенности и безопасности. Он уловил это смятение чувств. Немного отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо, и взял его нежно в свои ладони, разглаживая пальцами нахмуренные брови. Его фиолетовые глаза мерцали как звезды, завораживая, маня, приглашая довериться ему…

— Дорогая. Не надо переживать. Ты такая сексуальная, такая притягательная, такая необыкновенная…

— Это только кажется. Я… я только пытаюсь так выглядеть… — Слова едва пробивались из пересохших губ, срываясь с них чуть слышным шепотом. Сердце ускорило ритм и гулко билось о ребра…

И вдруг она почувствовала, что сам вопрос о том, проведет ли она с ним ночь, стал каким-то несущественным, как будто дематериализовался. Исчезла всякая тень сомнения.

Он вновь осторожно и неторопливо привлек ее к себе, слегка прикусил мочку уха и нежно прошептал:

— А тебе и не надо пытаться. Ты и без того так соблазнительна, что от тебя просто невозможно оторваться. Ты притягиваешь, как живой магнит. Стоит только оказаться рядом с тобой и уже невозможно остановиться. Я очень хочу тебя. С того первого дня, когда тебя встретил. С той первой минуты, когда увидел тебя у порога своего дома.

Он прижал ее к себе сильнее. Она почувствовала жар и нетерпение его тела, его сильные пальцы на своих ягодицах и быстро растущих горячий холм у своего заждавшегося лона. О, боже, это повторяется опять, эти сладостные мгновения прелюдии к слиянию, закончившиеся в прошлый раз ничем. Но теперь это не должно повториться…

Их губы слились в долгом, жадном и требовательном поцелуе, от которого начало плавиться и таять ее тело, сливаясь с его телом в пароксизме страсти. Она почувствовала, как внутри ее тела нарастает желание, вызывая боль внизу живота, как набухают ее груди и твердеют соски, лишая остатков самоконтроля. Она услышала свои сладостные, призывные стоны, требующие немедленной радости слияния, заполнения всего ее естества сильной мужской плотью…

Его огромный апостол любви все сильнее распирал ткань на брюках, видимо, причиняя ему боль и требуя безотлагательного выхода на свободу. Боже мой… Нельзя же держать его взаперти, в такой тесноте…

Она машинально потянулась к молнии на его брюках, попутно проведя ласково и осторожно пальцами по всей длине этого инструмента, спрятанного под тканью. Боже, как он дернулся радостно и отзывчиво под ее рукой, еще больше нарастив свои объемы! Похоже, для него вообще не существовало пределов расширения, вопреки всем законам физики и биологии. Если бы не стесняющие его границы одеяний, этот монстр явил бы миру чудо превращения мужской плоти в новую галактику.