Бетти Райт - Чувство долга Страница 32

— Ты все еще любишь его? — спросил Роджер, когда она сообщила ему, что проведет с Тимом несколько недель на ранчо.

— Не смеши меня!

Это был день приезда Тони. Они сидели на кухне Роджера, и он готовил ужин. Тим возился на полу с машинками, катая их вокруг сковородки, которая служила треком, гаражом или чем-то еще.

Клэр подняла глаза, встретилась взглядом с Роджером и тут же в смущении отвела их в сторону.

— Что я дурочка — все еще любить его?! — пробормотала она.

— В третьем классе я должен был написать на школьной доске сто раз, что не буду стрелять бумажными шариками в Луизу Брукс, — неожиданно сказал Роджер. — Учительница, видимо, была уверена, что написанное столько раз становится правдой. — Он усмехнулся. — Принести тебе школьную доску?

— У тебя отвратительный характер.

— Знаю, — вздохнул он. — Это мой крест.

Несмотря на душевные страдания, Клэр невольно улыбнулась — он добился того, чего хотел. Она любила Роджера, но только как друга. Смайт ясно давал понять, что не возражал бы сменить этот статус, но предпочитал не торопить события. О себе он рассказывал мало, но Клэр почему-то казалось, что в прошлом он страдал.

Не однажды она говорила себе, что поступает неразумно, не желая принять предложение такого достойного человека и начать строить новую жизнь. Но всякий раз ее останавливала мысль, что она окажет Роджеру плохую услугу.

— Я не хочу любить его. — Она понимала, что так мог сказать ее малолетний сын, но не взрослая женщина.

— …И я не хочу быть такой умной и очаровательной, — сказал Роджер, подражая ее интонациям, и добавил с сильным южным акцентом: — Как говорил мой дедушка, «надо уметь жить с тем, что тебе дал Господь, мой мальчик».

— Не верю, что у тебя есть дедушка, — засмеялась она, взяв вилку.

— У всех есть дедушки. — Роджер сел напротив нее. — Ты что, думаешь, меня нашли в капусте? Вообще-то у него была довольно процветающая юридическая контора в Канзас-Сити.

— Он действительно был таким шутником?

— Он был бы им, если бы не говорил при этом правду, — пояснил Роджер.

— Значит, ты меня все время обманывал? — Она печально покачала головой. — Ну вот, рассеялась еще одна иллюзия.

— Иллюзии — это ложь самому себе, — произнес он, и Клэр поняла, что они возвращаются к старой теме — о ее чувствах к Тони. — Ты слишком умна, чтобы питаться иллюзиями!

— Оставим меня, Роджер. Я не люблю Тони Олдуса, — упрямо повторила она, надеясь, что слова не покажутся ему пустым звуком, как казались ей.

— Думаю, тебе понадобится дополнительная коробка мела, — грустно сказал он…

Почти засыпая, Клэр вспомнила этот разговор. Если бы сбывалось то, что напишешь сто раз, вздохнув, подумала она.

Она проснулась на повороте к ранчо — шины зашуршали по дорожке, усыпанной гравием. Уже стемнело и трудно было что-либо разглядеть, но она все равно смотрела в окно и чувствовала возбуждение. За короткие месяцы, проведенные здесь, это место стало для нее родным домом. Неважно, как закончилось то лето, но это было самое счастливое время в ее жизни.

И когда Клэр наконец увидела неясные очертания дома, сердце ее от восторга забилось быстрее.

— Все так, как я помню! — невольно вырвалось у нее, но она тут же прикусила губу, пожалев, что не сдержалась.

Она почувствовала на себе взгляд Тони, но продолжала смотреть прямо перед собой.

— Здесь мало что меняется, — заметил он.

Он поставил машину перед домом. Как только мотор заглох, на них обрушилась тишина. Клэр и забыла, какой здесь покой и тишина, от которой звенит в ушах.

Они молчали, и ей показалось, что Тони собирается что-то сказать, но он открыл дверцу и вышел. Клэр со вздохом взяла ребенка на руки, и Тони открыл дверцу с ее стороны.

— Дай я возьму его, — спокойно сказал он. Секунду поколебавшись, она передала ему сына.

Тони не ожидал тех чувств, которые переполняли его. Держа на руках сына — маленького, почти невесомого, — он ощутил нежность и страх, раскаяние и любовь.

— Он не сломается, — улыбнулась Клэр, прочитав его мысли.

— Он такой крохотный. — Тони устроил Тима поудобнее.

— Вообще-то он большой для своего возраста. Врач говорит, он будет больше шести футов.

— Олдусы всегда были высокими, — похвастался Тони. Это был его сын — его плоть и кровь. Он с улыбкой смотрел на спящего ребенка — пускай он потерял два года, пускай пока они чужие друг другу. Самое главное, что они — отец и сын, их связывает родство крови, и ничто не может разлучить их.

Клэр заглянула в лицо Тони: ее охватила и радость — он казался таким счастливым, — и ревность — ведь это был ее сын, и она не привыкла делить его ни с кем. Но будь то радость или ревность, гнев или раскаяние — пути назад не было.

Нэнси Мидлтон оказалась совсем не такой, какой представляла ее себе Клэр. Она надеялась встретить маленькую, полную, веселую женщину, а миссис Мидлтон оказалась высокой, худой, с резкими чертами лица. Она холодно поздоровалась с Клэр — видимо, осуждала, что та утаивала рождение ребенка. С Тимом совсем другое дело. Увидев спящего мальчика на руках Тони, она расплылась в широченной улыбке, и ее сдержанность как ветром сдуло. Тони был прав, когда говорил, что домработница будет счастлива возиться с малышом.

— Он твоя точная копия, каким ты был в его возрасте, — заворковала она, вглядываясь в Тима. Тони улыбнулся, явно польщенный сравнением. — Не приходится сомневаться, кто его отец.

Клэр послышалось в ее голосе облегчение. Неужели Нэнси думала, что она лгала, утверждая, что Тони — отец ее ребенка? Она хотела было возмутиться, но решила, что это потребует слишком много сил, которых у нее и так немного. Клэр действительно чувствовала безумную усталость. Странно, ведь целый день она только и делала, что сидела в машине!

— Я разогрею суп, если вы голодны. — Миссис Мидлтон перевела взгляд с Тони на Клэр.

— Спасибо, но я предпочла бы лечь. — Клэр заставила себя улыбнуться, надеясь, что не обидела домработницу, отказавшись от ее предложения.

Достаточно было и одного взгляда, чтобы убедиться в правоте слов Клэр — она побледнела, на почти прозрачной коже под глазами выступили синие круги. Она буквально валилась с ног.

— Я провожу тебя в твою комнату. Я поем, когда спущусь, Нэнси, — заторопился Тони.

— Скажи мне, куда идти, я донесу Тима. — Она протянула руки, но Тони отрицательно покачал головой.

— Ты сама себя донеси, а уж о Тиме позабочусь я.

Ему не хотелось расставаться с сыном. Никогда в жизни он не держал в руках такое сокровище. Разве что мать ребенка. Тони отогнал от себя эту мысль — не время было думать об этом.