Хелен Брукс - Прости и не прощайся Страница 32

Сейчас у Форда от волнения и беспокойства за Мелани внутри все тряслось. Он не ожидал, что она будет так страдать, хотя мог бы догадаться.

Они не успели дойти до приемного покоя, как началась следующая схватка. Мелани снова ухватилась за него. Его охватил страх. А если ребенок родится прямо на парковке? Почему он не настоял на том, чтобы приехать в больницу раньше? Но она такая упрямая. И в то же время такая замечательная, красивая, удивительная.

Мелани отпустила его кисть, и он увидел у нее на лбу капельки пота.

— Ох. — Она улыбнулась. — Ты помнишь, что говорили нам на курсах, если ребенок появится неожиданно?

— Не помню.

Он почти нес ее до дверей приемного покоя, но стоило им войти внутрь, как всем занялся больничный персонал. Форд почувствовал хоть какое-то облегчение. Очень скоро они были отправлены в родильное отделение и оказались в родильной палате. В голове у Форда царила полная сумятица, но когда он посмотрел на Мелани, которая внимательно слушала и выполняла указания акушерки, то у него в мозгу все встало на свои места.

— Ты прекрасно справляешься, любимая, — шептал он. Если бы только он мог взять на себя ее боль! — Уже скоро.

На самом деле схватки с промежутками в три минуты продолжались еще два часа. Для Форда время тянулось бесконечно, хотя врачей это, кажется, не беспокоило.

Мелани начала уставать, она даже погружалась в дрему на пару минут, но руку Форда по-прежнему сжимала очень крепко. Она улыбалась ему и говорила, что все хорошо. Он чувствовал себя беспомощным и задавал акушерке ненужные вопросы, пока эта достойная особа не испепелила его взглядом.

Но после полуночи весь процесс ускорился. У Мелани начались потуги, пришла вторая акушерка, обе встали у согнутых ног Мелани, а он сидел рядом и держал ее за руку. Он боялся, что у нее не осталось сил, но, как всегда, оказался не прав там, где дело касалось Мелани. Она тужилась, пыхтела и дышала так, как ей велели.

Спустя двадцать минут родился их сын, которого акушерка назвала великаном и положила на руки Мелани. Форд знал, что, проживи он даже сто лет, никогда не забудет, с каким выражением Мелани смотрела на маленькое сморщенное личико. А младенец открыл ясные серо-голубые глаза, словно узнал свою маму.

— Привет, — тихонько произнесла она. Слезы текли у нее по лицу, когда она поцеловала атласный лобик. — Я твоя мама, мой драгоценный. А это твой папа. — Она повернулась к Форду с сияющей улыбкой и увидела, что у него тоже мокрые щеки.

— Он такой красивый. — Форд нежно поцеловал ее, а потом протянул руку к своему сыну, который немедленно схватил его за палец с удивительной для такого крохи силой. Он засмеялся. — Ты только посмотри на эту шапку черных волос.

— Он будет красивым в папу, — заметила одна из акушерок, с улыбкой глядя на счастливых родителей. — Да он крепкий парень. Уверена, что весит больше десяти фунтов.

На самом деле Люк Форд Мастерсон весил десять фунтов и девять унций.

Мелани держала сына на руках и гладила кончиком пальца детскую щечку, а Форд пристроился сбоку на кровати и обнимал ее за плечи.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Божественно, — ответила она, — и немного печально. Только не думай, что я люблю его меньше, но просто я подумала про Мэттью…

Он кивнул и сжал ей плечо.

— Форд, правда, он красивый? И он уже похож на тебя. У него твой нос. Видишь?

Форд смотрел на своего сына, самого красивого ребенка во всей Англии, но… он выглядит так, как и положено младенцу. Интересно, почему женщины могут видеть то, что большинство мужчин не видит? Он улыбнулся.

— Я бы предпочел, чтобы он был похож на тебя.

— О нет, — не согласилась Мелани. — Наши дочери будут похожи на меня, а сыновья — на тебя.

Господи, после того, что она только что вынесла, она уже думает о следующих детях! Форд был потрясен. Он крепко поцеловал ее в губы.

— Я люблю вас, миссис Мастерсон.

— А я люблю вас, мистер Мастерсон. Навсегда.

Эпилог

Семья Мелани и Форда разрасталась. Спустя восемнадцать месяцев после рождения Люка появились девочки-близнецы Эйми Мелани и Софи Изабелл. Как и предсказывала Мелани, девочки были копией их матери. А двумя годами позже родился Джон Уильям. Уильям — это имя отца Форда.

После рождения близнецов они перебрались из Кингстона-на-Темзе в деревню, в огромный старый елизаветинский особняк с обширным земельным участком и великолепным садом. Для детей там было раздолье. Они даже соорудили шалаш недалеко от дома на гигантском дубе. Мелани не нашла в себе сил продать коттедж — с ним были связаны незабываемые воспоминания о том чудесном Рождестве. Теперь в коттедже жил Джеймс — к нему перешла большая часть дел в фирме, у него было пятеро помощников, а также пожилая сотрудница, которая занималась канцелярской работой. К семейству Табиты присоединились две приблудные собаки, но верховодили кошки. Дети подросли и получили в свое распоряжение двух пони, потом Мелани приютила старенького ослика.

Они были вполне счастливы, но когда Джон пошел в школу, Мелани решила, что пора поговорить с Фордом о том, что долгое время подсознательно крутилось у нее в голове. Весной умерла Изабелл. Она жила вместе с ними несколько лет, поскольку ей стало трудно находиться одной в своем доме.

Мелани и Форд сидели у бассейна и наблюдали за детьми — своими и детьми друзей, — играющими в воде. Был чудесный июньский день, высокое безоблачное сине-голубое небо, из сада долетали пьянящие запахи.

Мелани повернулась к Форду — он загорал в шезлонге рядом с ней. Как всегда, когда она смотрела на него, пульс у нее учащался. В одних плавках, поджарый и мускулистый, он волновал ее, и волновал так сильно еще и потому, что не сознавал своей неотразимости. Она наклонилась и прижалась долгим поцелуем к его губам, потом откинулась в шезлонге и сказала:

— Мне надо поговорить с тобой.

Он улыбнулся, серо-голубые глаза сощурились.

— Можешь заранее не уславливаться о встрече, любовь моя. Мы ведь женаты, помнишь? — пошутил он.

О да, она это хорошо помнит. Божественные, полные блаженства ночи на огромной кровати были постоянным напоминанием.

— Форд, я серьезно. Я хочу, чтобы мы с тобой взяли в семью ребенка. Ребенка, который никому не нужен. Такого, каким была я.

Форд выпрямился.

— Теперь, когда Джон пошел в школу, а твоей мамы больше нет с нами, думаю, что пришло время. Когда я ухаживала за Изабелл, то чувствовала, что ей необходимо все мое внимание, но сейчас я свободна от этих забот.

Форд внимательно смотрел на свою жену. Он никогда не уставал смотреть на нее. Ему казалось, что она становится моложе с каждым прожитым годом, счастье семейной жизни позволило ей не утратить детской непосредственности и живости воображения.