Ноэль Бейтс - Неразлучные враги Страница 32

— Марко, не надо…

Ее слабый протест остался незамеченным. Теплая ладонь накрыла упругую грудь, лаская ее, а потом скользнула под блузку и лифчик, добравшись, наконец, до горячей обнаженной плоти. Пальцы играли с нежно-розовым бутоном, пока он не стал твердым как орешек.

— «Марко, не надо», — передразнил он ее. — Ты же ведь не хочешь, чтобы я остановился.

К стыду Келли, это была чистая правда. Она была не в силах сопротивляться. В считанные секунды Марко мог довести ее до экстаза. И, позабыв обо всем, она сдавалась под натиском его упоительных ласк.

Она пыталась бороться за его уважение, и порой казалось, что ей это удается. Но стоило их глазам встретиться, как пламя взаимной страсти вспыхивало с новой силой. И все-таки разговаривали они не меньше, чем занимались любовью. Марко рассказывал ей о Родосе, о его древней истории. Делился своими соображениями по поводу развития туризма на фоне сохранения уникальной природы острова. Он живо интересовался работой Келли, гордился ее достижениями.

Но иногда — вот как сейчас — гордый и высокомерный Марко превращался в охотника, преследующего беззащитную жертву. И Келли, боясь самой себе признаться в этом, наслаждалась такими моментами, позволяя себе думать, что ей достаточно просто любить его. Нет завтра, нет Пенелопы, нет ничего, кроме страсти, накрывающей ее и Марко бархатным покрывалом. Звук шагов — все еще немного неуверенных — предупредил их о появлении Карлоса. Марко неохотно откинулся на спинку стула, надевая маску безразличия. Словно ничего и не было. Келли дрожащими пальцами поправила узел на блузке. Ее щеки пылали.

Но если Карлос и заметил что-нибудь, то виду не подал.

— А! Ты здесь, сынок! Анна сказала, что ты уже приехал. Как прошла поездка? Обо всем договорился?

Старик осторожно спустился по ступенькам. Он упорно отказывался от палочки, утверждая, что и сам справится. Карлос уселся в одно из кресел.

— Все в наших руках, папа, — спокойно, в отличие от взволнованного отца, заговорил Марко. — Я уладил все наши дела.

— Ладно, — улыбнулся тот. — Расскажи обо всем поподробнее.

— Потом, папа, — заявил Марко, поднимаясь. — Я же только что приехал. Мне нужно принять душ. — Мерцающий взгляд синих глаз остановился на Келли.

Она прочла в них все так ясно, словно это было сказано вслух. Он думает о гораздо более интересных вещах, чем отмывание дорожной пыли.

— Это надолго? — Мысли Карлоса были заняты только бизнесом.

— Не очень. Скажем, через часок.

Келли тоже поднялась.

— Я должна… поговорить с Анной, — пробормотала она, надеясь, что старик не заметит предательской дрожи в ее голосе. — Скоро вернусь. — Схватив книгу, она пошла вслед за Марко.

После испепеляющего полуденного зноя в доме было прохладно. Обычно Карлос уезжал на лето в горное шале. Но теперь подниматься по лестницам ему стало слишком трудно. Келли втайне радовалась этому — у нее с шале были связаны особые воспоминания.

Келли подошла к Марко и смущенно подняла глаза. Она не смела даже надеяться, что его интерес к ней продлится так долго, но он, казалось, ничуть не уменьшился. Ее же собственные чувства с каждым днем становились все сильнее. То, что начиналось с физического влечения, росло и ширилось, ведь теперь она знает, какой Марко на самом деле. Любовь к нему стала частью ее самой и, казалось, останется такой, пока она будет дышать.

Марко улыбнулся, и сердце Келли радостно забилось.

— У тебя в комнате или у меня? — В его глазах загорелся греховный огонь.

— Я… не знаю, стоит ли, — пробормотала Келли, беспокойно оглядываясь. — Днем…

— Меня не было целых три дня, — нетерпеливо прорычал он. — Я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас. — И, не давая Келли времени возразить, он подхватил ее на руки — легко, словно она была невесомой, — и понес через весь коридор в свою часть дома в западном крыле.

Келли несколько раз проходила мимо, но никогда не заходила внутрь. Обстановка оказалась очень простой, почти спартанской: пол выложен паркетом из кедра, а на белых стенах три массивных античных барельефа — копии найденных при раскопках. Но Марко не задержался здесь, а сразу прошел в спальню.

Эта комната была тоже очень простой, с огромной низкой кроватью, застеленной темно-синим покрывалом ручной работы. Рядом — плетеный столик с лампой и стопкой книг. А у окна — плетеный стул и еще один такой же столик, заваленный книгами. Стену над кроватью украшала мозаика — копия найденной в античном храме. Келли удивленно уставилась на эту картину.

— Что они делают? — прошептала она.

— А ты не видишь?

— Ну… да, — согласилась она. — Но это же физически невозможно. Если только они оба…

— Мы ведь всегда можем попробовать, — усмехнулся Марко и поставил Келли на пол, крепко держа в объятиях.

Она решительно замотала головой.

— Кто-нибудь из нас сломает спину. Это просто воображение художника.

— Не порти удовольствия, — прошептал он, наклоняясь к ней.

Их губы встретились. Тела их так гармонично подходили друг к другу, что каждый раз, когда они занимались любовью, было лучше и лучше. Иногда это был порыв, страстный, безумный, а порой вот так, как сейчас, — любовь была наполнена нежностью, теплом, удивительно долгими поцелуями и ласками. Они знали, как доставить друг другу удовольствие, забывая в эти минуты обо всем на свете. Они были одни в своем собственном чувственном мире.

Усталые и невероятно счастливые, они лежали в объятиях друг друга, когда Марко удовлетворенно вздохнул и прошептал:

— Ммм… я и забыл, как сладко ты пахнешь. Келли довольно засмеялась.

— Наверное, пора подниматься, — с неохотой начала она.

Марко покачал головой и притянул ее к себе.

— К чему такая спешка? Я мог бы оставаться здесь весь день.

И она тоже. Она могла бы остаться здесь навсегда. Но это невозможно, вновь напомнил мерзкий внутренний голос. Карлос уже почти выздоровел, и ее контракт подходит к концу. А Марко… Марко женится на Пенелопе.

Келли стоило немалых усилий воли высвободиться из его объятий и подняться с кровати. Она медленно подошла к огромному окну, распахнутому на балкон, с видом на море. Очень неприятно было думать, что всего лишь через пару недель она вернется в Англию, где уже будет царить серая унылая осень. Она больше не увидит этого чистого ярко-голубого неба, бесконечного солнечного света, не услышит мягкого шепота волн…

На глаза Келли навернулись непрошеные слезы. Она попыталась смахнуть их, но одна слезинка соскользнула с ресниц и медленно покатилась по щеке.