Ноэль Бейтс - Сладкая неволя Страница 32

Как отбросить ее моральные устои и жизненные принципы и отдаться человеку, который не собирается связывать с ней свою жизнь?

Единственное, что ждет Глэдис в будущем, если она будет принадлежать Ларсону, это тоска и одиночество, так как она скоро наскучит ему. Глэдис предчувствовала, как он объявит ей о разрыве спокойным холодным тоном, подчеркнув, что никогда ничего ей не обещал.

Представив все это в считанные секунды, Глэдис оттолкнула Ларсона.

— Извини, я не могу, — сказала она хриплым голосом.

Он не ослабил объятий, продолжал крепко обнимать ее.

— Нет! — выкрикнула Глэдис.

Ларсон поднял голову и посмотрел на девушку удивленно.

— Что значит «нет»?

— Это значит, что я не могу допустить этого. Прости.

Она хотела отвернуться, но он держал ее за подбородок, заставляя смотреть себе прямо в глаза.

— Ты, наверное, шутишь?

— Я не могу заниматься любовью с тобой Ларсон. Ты нравишься мне, но…

— Знаешь, как называются такие, как ты? — спросил он злобно, натягивая брюки.

Глэдис посмотрела на его загорелое тело и жмурилась.

— Прости! — проговорила она вполголоса.

Предательские слезы текли по щекам, и девушка закрыла лицо руками. Ее охватил неожиданный порыв — сброситься к нему и умолять остаться, но она не двинулась с места.

Дверь хлопнула так, что зазвенели оконные стекла. И тогда Глэдис уткнулась лицом в подушку и зарыдала во весь голос.

8

Глэдис даже не могла представить, насколько изменятся их отношения с Ларсоном. В течение последующих двух недель они редко виделись, но когда случайно сталкивались, Ларсон обращался к девушке подчеркнуто вежливо, что было более неприятно, чем неприкрытый гнев.

Обычно он заговаривал с ней на ходу, убегая на работу, лишь в необходимых случаях: здоровался, давал указания, — и делал это с подчеркнутой любезностью. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Глэдис с ужасом думала: неужели она больше не увидит в его глазах неподдельный интерес, не услышит беззаботный смех, остроумные шутки, неужели он больше не будет подтрунивать над ней, рассказывать о своих поездках? Перспектива долгих одиноких вечеров на кухне повергала девушку в отчаяние.

Когда все было иначе и Ларсон всегда был рядом — то усталый и сердитый, то энергичный и веселый, Глэдис и в голову не приходило, как будет тяжело обходиться без того, что, оказывается, стало частью ее жизни. Глэдис чувствовала себя потерянной и одинокой, и это чувство усугублялось с каждым днем, с каждой мимолетной встречей.

Мучимая безответными вопросами, она изводила себя воспоминаниями, от которых становилось еще тяжелей. Без возможности видеть его, смотреть в его глаза, наблюдать за каждый жестом, ставшим знакомым и родным, Глэдис просто задыхалась. А что же он? Думает ли он о ней? Вспоминает ли минуты страсти? Или просто вычеркнул ее из своей жизни?

Когда Глэдис задавала себе эти вопросы, ответы, которые приходили на ум, были совсем не такими, как ей хотелось. Но, судя по его теперешнему поведению, похоже, он продолжает спокойно жить дальше, как жил до сих пор. Меньше всего он походил на человека, который пытается загасить все еще пылающий огонь желания.

И только по ночам, лежа в постели без сна, Глэдис могла предаваться мечтам. В ее воображении Ларсон совершал поступки, которые явно не соответствовали его характеру. Так, он врывался в ее спальню с пылкими признаниями в любви. Или встречал ее у дверей и бросался обнимать. В каждом видении Ларсон чудесным образом превращался в абсолютно другого человека — сдержанность, самообладание, высокомерие испарялись под воздействием пылкой любви. Таким виделся ей образ Ларсона по ночам, а наутро, во время очередной недолгой встречи, Глэдис убеждалась, что он остался прежним. Ничего не менялось, лишь ее невыносимые страдания росли день ото дня.

Именно по этой причине Глэдис стала подолгу задерживаться на работе — что угодно, лишь бы не сидеть дома! Завершив очередной отчет, она просматривала другие папки с документами, чтобы все привести в порядок. Девушка работала в одиночестве, так как Стивен считал сверхурочную работу помехой личной жизни (когда же ему еще мириться и ссориться с подружкой?). Глэдис изучала материалы о приобретении недвижимости, проекты предполагаемых сделок, отложенные на время финансовые справки и прочие бумаги. Ей попалась на глаза разработка плана развития компании на следующий год, сделанная Тельмой. Интересно, что им со Стивеном начальница вручила лишь набросок этого плана, видимо, считая, что клеркам вовсе не обязательно знать подробности и детали.

Работа помогала Глэдис не думать о Ларсоне. В тишине офиса девушка чувствовала себя спокойно и уверенно, она находила интерес даже в тех занятиях, которые не имели прямого отношения к роду ее работы. Ничего предосудительного в этом нет, ей нравится возиться с документами.

Глэдис сомневалась, что, окажись Тельма на ее месте, она бы с такой готовностью принялась наводить порядок в шкафу для хранения формуляров. Но начальница не докучала Глэдис, более того, она перестала проявлять рвение к работе фирмы, с которой уже почти уволилась. Правда, Тельма не обмолвилась ни единым словом о своем решении.

И вдруг выяснилось, что Тельме тоже стали необходимы сверхурочные часы. Она время от времени приходила на работу рано утром. Глэдис узнала об этом, придя как-то в половине седьмого и обнаружив, что мисс Фокс уже сидит за столом, погруженная в дела. Она не заметила Глэдис, которая, в свою очередь, не стала заходить в кабинет.

Однажды, перебирая папки, Глэдис наткнулась на документы, которые чуть позже произвели эффект разорвавшейся бомбы, но поначалу, перелистывая страницы, она не подозревала, что держит в руках настоящий пакет взрывчатки.

Она обратила внимание, что папка не укомплектована, документов явно не хватает. Внимательно просмотрев подборку, она поняла, что отсутствует переписка с финансовыми службами банков, нет отчетов о переговорах и прочей мелкой информации, которая составляет дело, заведенное на определенную фирму. Материалы представляли собой несколько страниц заметок, сделанных рукой Тельмы.

Глэдис лениво листала страницы и с грустью думала, что сегодня пятница, все развлекаются, а она возится с бумагами. И вдруг у нее возникло чувство, что документы, которые она держит в руках, не предназначены для посторонних глаз. Эта странная папка, по ее мнению, не должна была находиться в шкафу. И положила ее сюда, конечно, не сама Тельма, которая никогда не занималась такими мелочами, перепоручая все секретарше.