Делла Сванхольм - Выбор за тобой Страница 32

Ее тело было покрыто водорослями. Губы запеклись от жары и жажды. Он откинул густые длинные черные мокрые пряди с ее лица и внимательно оглядел незнакомку. Несмотря на то что она долго пребывала в соленой воде, кожа ее оставалась нежно-золотистой, ногти на руках и на ногах были ухоженными. Доктор приложил ухо к сердцу незнакомки, но ничего не услышал. Тогда он поднял вверх руку, призывая людей замолчать. Толпа повиновалась и наступила полная тишина. Лессаж вытащил стетоскоп. Через несколько секунд, когда доктор уже потерял надежду, он услышал слабые удары сердца.

– Немедленно несите ее в больницу! – приказал он.

Джессика открыла глаза и обнаружила, что лежит в комнате, выкрашенной в бледно-зеленый цвет. На столике в голубой вазе стояли цветы невероятной красоты.

– Я в раю? – прошептала она.

– Нет, мадам, вы в госпитале. – Над Джессикой склонилась улыбающаяся девушка. У нее была удивительно гладкая кожа бледно-коричневого оттенка и чуть раскосые глаза.

– В госпитале… – тихо повторила Джессика. – Но где именно?

– Вы находитесь на Тира-Оа.

– Тира-Оа? Никогда не слышала.

– Это совсем маленький остров. Он входит в состав Маркизских островов, – словоохотливо начала объяснять девушка. – Вас обнаружили рыбаки. Они нашли вас на берегу, куда, видимо, вас выбросило штормом. Он бушевал всю ночь. И доктор Лессаж спас вас. Вы долго находились в реанимации, а сегодня вас перевели в палату, мадам. Я медсестра. Меня зовут Асинате. А как ваше имя, мадам?

– Меня зовут Джессика. Джессика Лонг. – Ей почему-то не захотелось называть свою настоящую фамилию. Она посмотрела на медсестру, а потом запинаясь спросила: – Скажите-ка, Асинате, а больше никого не нашли на берегу вашего острова… или, может, соседних островов?

Асинате поразило, какие удивительные у пациентки глаза – серебристо-серые. Такие не встречаются у местных жителей.

– Нет, мадам, – вздохнула девушка и на мгновение отвела глаза. – Наш правитель Тиоти Третий уже связывался со всеми островами на расстоянии от двух до ста километров от нашего. И… ничего.

На глазах Джессики выступили слезы. Значит, Джон погиб. И вся команда тоже, подумала она и тихо заплакала.

Асинате терпеливо стояла около постели. Джессика наконец вытерла слезы и посмотрела на нее.

– Скажите, пожалуйста, какое сегодня число?

– Девятое июля две тысячи седьмого года, мадам.

– Зовите меня просто Джессика.

– Хорошо, Джессика!

Значит, всего восемь дней назад мы были с Джоном на яхте и любили друг друга. Она снова закрыла глаза. Джон Нельсон погиб. Боже, как он меня любил! Сколько сил он приложил, чтобы сделать из меня, обычной студентки, актрису кино. А я лишь позволяла ему любить меня. Но почему, почему мы равнодушны к тем, кто готов отдать за нас жизнь, и валяемся в ногах у тех, кому не нужны? А сейчас я бы отдала свою жизнь, чтобы спасти Джона. Чтобы увидеть его хоть на мгновение. Но уже поздно…

Она снова заплакала, да так жалостливо, что бедная Асинате не знала, что и делать. Тогда она нажала кнопку и вызвала врача.

Осмотрев больную, доктор Лессаж приказал сделать ей укол успокоительного. Через пару минут Джессика крепко спала. Ее щеки были мокрыми от слез. Доктор внимательно посмотрел на ее тщательно вымытые сиделкой густые и шелковистые черные волосы, на золотистую кожу, смазанную специальным составом, который уменьшил последствия длительного пребывания в соленой воде, на ее изящные руки и ступни ног.

– Какая красавица! Богиня! – прошептал он, почему-то вздохнул и покинул палату, осторожно прикрыв за собой дверь.

Вечером он докладывал правителю острова Тиоти Третьему о состоянии здоровья таинственной незнакомки. Правитель был высоким, атлетически сложенным мужчиной лет тридцати. И его дед, и его отец были хозяевами Тира-Оа, который к настоящему времени насчитывал одну тысячу человек. После смерти отца эта почетная обязанность перешла к Кемуэли, который, став правителем, должен был изменить имя и назывался теперь Тиоти Третьим.

В свое время он учился в Австралии, в университете города Перт, на сельскохозяйственном факультете. Вернувшись на родину после смерти отца, молодой правитель делал все, чтобы облегчить жизнь островитян. Он применял на практике свои знания в области сельского хозяйства: организовал плантации тех сортов банановых деревьев, которые пользовались наибольшей популярностью у австралийцев; занялся разведением редких пород рыб для модных среди туристов океанских аквариумов – океанариумов. Кроме того, он построил современный госпиталь и пригласил туда главным врачом своего приятеля из университета Перта – бельгийца Филиппа Лессажа. Преобразовал единственную на острове школу в школу-десятилетку.

Тиоти Третий женился на местной жительнице, красавице Раратабу. Он увидел ее, когда, вернувшись на родину после смерти отца, всю ночь просидел на берегу, волнуясь и сомневаясь, справится ли он с неожиданно свалившимися на него обязанностями. Наступал рассвет. Из-за крутых гор соседнего острова медленно поднималось солнце, и в его лучах Тиоти увидел юную богиню, идущую вдоль белой отмели кораллового песка. Кожа ее сверкала как чистое золото, на голове красовался венок из белых ночных цветов, и она пела. Эту песню Тиоти помнил еще ребенком, и девушка напомнила ему счастливое детство, где не было важных и обременительных обязанностей и где рядом всегда находились молодые тогда его отец и мать.

– Как зовут тебя, красавица? – спросил ее Тиоти.

– Раратабу! – весело ответила девушка и улыбнулась ему.

И Тиоти понял, что именно такая жена ему нужна, именно с такой спутницей жизни у него получится достойно управлять островом и его народом. Эта девушка спокойна и надежна, как родная земля, и прекрасна, как экзотические цветы, растущие на ней.

Вскоре они поженились. Но их дети рождались мертвыми. А последняя попытка завести ребенка закончилась трагически: Раратабу умерла родами и их ребенок – тоже.

Тиоти Третий был вдовцом уже пять лет, но даже думать не хотел о новой женитьбе. Перед глазами всегда стояла юная Раратабу – такая, какой он увидел ее много лет назад: идущая вдоль белой песчаной отмели в лучах рассветного солнца с венком из прекрасных белых цветов на голове. Он запомнил ее предсмертные слова: «Не женись пять лет, супруг мой. А потом ты встретишь новую любовь, и только тебе решать, как поступить. Я соглашусь с любым твоим решением».

Внимательно выслушав доклад Филиппа Лессажа, Тиоти спросил:

– А теперь скажи, друг мой, что ты думаешь об этой незнакомке?

Лессаж выглядел немного смущенным.

– Видишь ли, Кемуэли, – только когда они оставались совсем одни, доктор называл правителя тем именем, к которому привык за годы совместной учебы в университете, – это настоящая красавица. К тому же, думаю, из обеспеченной семьи: ухоженная, с роскошными волосами, которые тоже требуют особого ухода. Ей лет двадцать, не больше. Думаю, она плыла на корабле или яхте и судно потерпело крушение. Выжила только одна она, потому что про других ты уже наводил справки и никто ничего не слышал и не видел.