Кейт Карлайл - Сладкая капитуляция Страница 33

– Дорогая.

– Но теперь я влюбилась в Камерона и призналась ему в этом, а он упрямо твердит, что не любит меня. Но во всем остальном нам так хорошо вместе, что порой мне кажется, что лучше не настаивать на своем, а оставить между нами все так, как есть. Но потом понимаю, что я так не могу, раньше я думала, что смогу прожить без любви, но теперь я так не могу. Мне нужна его любовь.

– Дорогая, – повторила Селли, с сочувствием погладив невестку по руке, – он тебя любит, очень любит. Поверь мне, я хорошо знаю своего сына. Порой с ним непросто, но не отчаивайся.

– Это точно, – согласилась Джулия сквозь слезы.

– И перестань так сильно обо всем переживать.

– Я стараюсь.

– Умница, старайся еще сильнее.

Джулия рассмеялась и сжала руку Селли:

– Но я должна у тебя кое-что спросить, и, надеюсь, этот разговор останется между нами.

– Обещаю.

Джулия закусила губу и глубоко вздохнула:

– Почему Камерон отказывается признать, что любит меня? Дело во мне? Или в нем?

– Бедный Камерон, – вздохнула Селли, расхаживая по кухне. – Мне кажется, что во всем виноват его отец. Ужасный человек, я не знаю всю историю целиком, но мне удалось узнать, что он сперва убил мать Камерона, а потом покончил с собой.

– Какой ужас, Камерон об этом не говорил.

– И не скажет, но у него было очень трудное детство до того, как он попал в нашу семью. А потом, в старших классах, он встретился с Венди, – далее последовала вся печальная история, – и всю жизнь винил себя в ее поступках.

– Но он же ни в чем не виноват.

– Не виноват, но он не может иначе. Я до сих пор помню, как он сказал, что все случилось из-за него и его отец был прав.

– Ужасно.

– Наверное, мне не следовало тебе все это говорить, – нахмурилась Селли, – а то ты еще решишь, что Камерон может тебя ранить, а это не так.

– Ранить меня? Камерон? Он этого никогда не сделает.

– Точно, – улыбнулась Селли. – Он никогда не любил драться. Конечно, он ушел на флот, но не потому, что искал схваток, а потому, что всегда хотел держать все под контролем. Думаю, именно это и привлекло его в армии.

– Да, контроль – это про него, – скривилась Джулия, – но он и мухи не обидит.

– Именно, но, боюсь, просто так ты от него такого признания не добьешься. Так что действуй.

Джулия ненадолго задумалась:

– Селли, ты – мудрая женщина.

– Именно это я и говорю своим сыновьям.

Камерон подарил ей прекрасную булавку с бабочкой из бриллиантов и сапфиров.

– Какая красота, но зачем?

– Просто так.

– А ты уверен, что это не любовь?

– Джулия…

– Знаю, знаю, ты этого не скажешь. Но я должна кое-что знать, ты любишь Джейка?

– Конечно, – подтвердил Камерон, нетерпеливо глядя в окно.

– Рада слышать.

– К чему ты клонишь?

Джулия неторопливо убрала булавку в шкатулку с драгоценностями и улыбнулась:

– Думаю, все станет проще, когда мы с Джейком вернемся в дом моих родителей.

– Когда… когда что? И что это значит? Ты никуда не пойдешь, мы женаты, так что ты останешься здесь.

– Я думала, что мне хватит твоей привязанности, но я ошибалась. Ты – замечательный человек, добрый и внимательный, и так заботишься о Джейке. Ты – отличный любовник и чудесный друг, но ты меня не любишь, а мне нужен любящий муж.

– Я – твой муж, – прорычал Камерон, но, вспомнив, что ребенок спит, понизил голос. – Ты опять хочешь изменить правила.

– Нет, просто теперь я буду жить по своим правилам.

– И какие же у тебя правила? – усмехнулся Камерон.

– Пока у меня лишь одно правило – я заслуживаю любви.

– Я могу дать тебе все, что угодно, но не это.

– Даже несмотря на то, что я знаю, что ты меня любишь?

– Ошибаешься, детка, я тебя не люблю.

Джулия замерла, не в силах даже вздохнуть, никогда еще он так открыто не отрицал своих чувств.

– Тогда нам не о чем больше говорить.

– Прости, но ты сама меня разозлила. Слушай, я не хочу тебя ранить, никогда не хотел и именно поэтому… – Камерон замолчал, не договорив.

– Поэтому что?

– Поэтому я никогда не скажу, что люблю тебя.

Джулия вздохнула, пытаясь набраться терпения:

– Ты подарил мне драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов.

– Точно, – подтвердил Камерон таким тоном, как будто убеждал шестилетнего ребенка, – разве это не доказывает, что ты мне очень дорога? Разве тебе мало, что я готов все для тебя сделать и хочу, чтобы ты никогда не забывала о том, как нам хорошо вместе?

– Это доказывает, что ты меня любишь, так что просто скажи это вслух.

– И не надейся. Мы же уже не раз обо всем этом говорили.

– Ты прав, поэтому нам следует расстаться.

– Нет! – рявкнул Камерон, сжав кулаки. – Слушай, я вырос в неблагополучной семье, мой отец…

– Твой отец?

– Мой отец был негодяем, жестоким грубым алкоголиком, избивавшим мою мать.

– И тебя?

– Иногда, но это мелочи, обычно он вымещал свою злобу на матери, так что мне нечем гордиться.

– Гордиться?

– Я не смог ее защитить.

– Сколько тебе было лет?

– Шесть, семь. – Камерон пожал плечами. – Я не мог его остановить, а хуже всего то, что когда он бил ее, то кричал, что любит ее.

Джулия содрогнулась, теперь она наконец-то поняла, почему Камерон так упрямо отказывался признать свою любовь.

– Это ужасно.

– Он любил ее, – повторил Камерон, его лицо превратилось в какую-то маску страдания и боли, – и, чтобы показать свою любовь, избивал ее до потери сознания.

– Камерон, – прошептала Джулия и попыталась погладить его по плечу, но он отстранился:

– Не надо.

– Но…

– Ты не поняла? Я такой же, как он, я не могу себя изменить. Я пытался любить, но ничего хорошего это никому не приносило, так что мне остается лишь держать себя под контролем. Теперь понимаешь?

– Твой отец – это не ты, – мягко возразила Джулия.

– Все не так просто, – вздохнул Камерон, ероша волосы, – я знаю, ты хочешь услышать от меня эти слова, но я никогда их не скажу и никогда не почувствую. Ты мне слишком дорога, чтобы я обращался с тобой так, как мой отец с моей матерью. Я этого просто не переживу.

Джулия никогда бы не призналась ему, но она уже ранена и истекает кровью. За него.

– Помнишь нашу брачную ночь?