Энн Вулф - Шотландская сказка Страница 33

— Когда собираетесь вернуться? — спросил Джеремия молодых людей, которые замерли на берегу, подобно каменным изваяниям.

Осгард очнулся первым. Он оторвал взгляд от мрачного ландшафта и тоскливо взглянул на Джеремию, который возвращался на остров Скай.

— Мы пробудем здесь не больше трех дней. Если, конечно… м-м-м… не случится ничего непредвиденного. Так что в четверг, в полдень, мы будем ждать вас на берегу этой бухты.

— Договорились… Удачи вам, — помахал рукой Джеремия. — Не знаю, зачем вам понадобилось это проклятое место… Но надеюсь, что вы найдете здесь то, что ищете.

— Его бы устами мед пить, — не очень-то оптимистично произнесла Грэйн, когда маленький катерок скрылся за серым массивом скал, колючей стеной окружающим остров.

— Ничего, — попытался улыбнуться Осгард. — Мы здесь всего на три дня. И если все получится… — Он многозначительно замолчал и взял рюкзак с провиантом. — Ну что… теперь пойдем по карте.

Им нужно было двигаться вперед, в глубь острова. Судя по тому, что было изображено и написано на карте, впереди их ожидал лес, за лесом — поле, а за полем — высокий холм, курган, в котором, по словам старого Джаспера, был захоронен Эйн Ог Маккримонс, будь он не ладен, вместе со своей серебряной дудочкой.

Здешние места, как уже заметила Грэйн, не отличались разнообразием. Местный животный мир был довольно-таки скудным, не говоря уже о растительном. За несколько часов пути Грэйн и Осгард встретили только одно островное животное — худую, но удивительно прыткую козочку, на которую тут же с лаем накинулся Мэлфи. Но козочка, несмотря на свою потрясающую худобу, оказалась значительно быстрее откормленной собаки. Она тут же оценила ситуацию, и Мэлфи даже глазом не успел моргнуть, как она скрылась за куцым кустарником. Деревья на Тарансее были маленькими — то ли климат острова и постоянные ветра не давали им становиться большими, то ли такие вот прыткие козочки объедали и листья, и кору, обрекая деревья на верную смерть.

— Интересно, что собой представляет лес? — задумчиво спросила Грэйн. — Пять карликовых деревьев?

— Не знаю, — пожал плечами Осгард. — На карте — лес как лес. Самый обычный. Правда, тот, кто рисовал эту карту, мог сильно преувеличить размеры леса…

Если таковой вообще есть на этом острове, хотела добавить Грэйн, но воздержалась. Ей было бы неприятно выглядеть нытиком в глазах Осгарда. Почему-то она была уверена в том, что он предпочитает сильных, готовых бороться с трудностями женщин. А не мямлей, пугающихся первого же испытания… Грэйн решила, что ни за что не покажет себя мямлей. Если она хочет завоевать… привлечь… покорить… — она никак не могла подобрать слово, которое точнее бы охарактеризовало ее намерения — Осгарда, ей нужно показать себя с лучшей стороны. А это путешествие, возможно, единственный шанс доказать ему, что именно она — его избранница, его судьба… Если, конечно, он хотя бы на секунду задумывался над тем, что между ними может быть нечто большее, чем дружба.

Чаяния Осгарда и Грэйн оправдались. После нескольких часов ходьбы, после череды сомнений и надежд, сменявших друг друга в мыслях путешественников, перед ними выросла бурая стена леса. Вопреки ожиданиям Грэйн, деревья были совершенно обычными, а вовсе не карликовыми. Правда, весна добиралась до острова очень медленно, поэтому листвы на деревьях практически не было, только кое-где мелькали убогие, свернувшиеся от холода и ветра прошлогодние листочки.

— Ну вот, — обрадованно заговорил Осгард, — лес мы нашли. Пожалуй, сейчас это главное. Ведь если эту карту рисовал человек, никогда не бывавший на острове, то никакого леса мы бы здесь не увидели.

— Верно, — согласилась Грэйн. — Надеюсь, что с захоронением Маккримонса нам тоже повезет.

— Повезет! — Первая удача воодушевила Осгарда, поэтому теперь он был готов двигаться к своей цели без отдыха. Но усталость Грэйн, несмотря на то, что девушка тщательно пыталась ее скрыть, все же бросилась ему в глаза. Нет, так дело не пойдет. Она должна отдохнуть, к тому же лес слишком большой и им все равно не пройти его сегодня. — Послушай, Грэйн, скоро стемнеет, и нам пора думать о ночлеге.

Грэйн равнодушно кивнула, делая вид, что не испытывает никакой усталости, хотя уже целый час не могла думать ни о чем другом, кроме отдыха. Осгард заметил ее хитрость и немного удивился. Почему она не говорит о том, что устала, о том, что ей тяжело? Ведь кому-кому, а Осгарду это легко понять. Девушка впервые отправилась в путешествие. Ничего удивительного, что она вымоталась от такой долгой ходьбы. Может, Грэйн неудобно перед ним, может, ей кажется, что он, «матерый» путешественник, будет смеяться над ней? Странно… Грэйн отлично знает его характер — он не задира и никогда не стал бы смотреть на нее свысока… Осгард хотел было спросить Грэйн о причине ее излишней скрытности, но потом передумал. Если ей так проще — зачем ее смущать?

Ночевать они решили в лесу — там можно было разжечь костер и соорудить приличный шалаш, который в случае непогоды закрыл бы их от дождя и ветра. Грэйн взяла Мэлфи и отправилась собирать сухие ветки, а Осгард, срубив несколько внушительных веток и покромсав на части ствол серебристой березы, занялся разведением костра.

Не прошло и часа, а усталые путники уже грелись возле костра, с наслаждением поглощая печеную картошку и поджаренный на огне хлеб. Еще совсем недавно Грэйн казалось, что она способна сейчас только лечь и уснуть, но еда и отдых придали ей сил. Теперь она сидела, вытянув ноги поближе к огню, и с удовольствием вдыхала терпкий запах костра, любуясь причудливой тонкой тканью дыма, которая поднималась над горящими ветками. Ей было тепло и до странности уютно: как будто она вовсе не покидала Гоннуэй и сидела сейчас в своем маленьком домике возле печи.

Мэлфи, отползший подальше от огня, чтобы не обжечь себе нос, поглядывал на хозяйку и ее друга сытыми и благодарными глазами. Наконец-то он поел, а теперь может и уснуть со спокойной совестью — уж в лесу-то его точно не бросят…

— Грэйн?

— У?

— И все-таки… Возвращаясь к разговору у тебя дома… Помнишь, в тот вечер, когда я приехал…

— Когда я чуть было не стукнула тебя кочергой?

— Да. Помнишь, я шутил насчет твоего замужества…

— Помню. И что? — Пальцы Грэйн тут же поднялись к шее и принялись за свое любимое дело — теребить цепочку.

У Грэйн никогда не было украшений, и теперь, когда у нее появилась цепочка с подвеской, пальцы тянулись к ней сами, как только Грэйн начинала волноваться. То, что Осгард заговорил о ее возможном замужестве, заставило Грэйн не на шутку встревожиться. Никак он решил ее сосватать? С замирающим сердцем девушка ждала объяснений.