Виктория Лайт - Зеленоглазая фея Страница 33

Она выставила на стол чашки и сахарницу.

Питер сидел не шевелясь. Ему мучительно хотелось дотронуться до Эйлин, но он чувствовал, что если коснется хотя бы ее руки, то уже не сможет остановиться. Это было бы предательством по отношению к Эйлин. Разве она пригласила бы его к себе, если бы не доверяла ему?

Я не должен торопиться, твердил он себе. У нас впереди целая жизнь, чтобы насладиться любовью…

Но доводы разума слабели с каждой минутой.

Раньше Питер ужасно гордился тем, что умеет держать свои плотские желания в узде. Он восхищался своим благоразумием и выдержкой. Зов страсти казался ему чем-то достойным презрения. И вот его теории развеялись как дым. У Питера каждый раз темнело в глазах, когда Эйлин проходила мимо и край ее одежды случайно задевал его. Он знал, что отдал бы все, что имеет, за возможность остаться этой ночью с ней.

Эйлин разливала чай и пыталась поддерживать беседу. Но Питер едва отвечал на ее вопросы и, казалось, совсем не обращал внимания на то, что она говорит. Если бы так себя вел любой другой человек, Эйлин бы смертельно обиделась, но сейчас она инстинктивно чувствовала, что его молчание не имеет ничего общего с невежливостью и равнодушием.

Эйлин говорила без умолку, потому что знала, что стоит ей замолчать, и ничто уже не спасет ее. Как безудержно ее тянет к этому сильному мужчине! Сердце начинает колотиться сильнее при одном только воспоминании об их первом мимолетном поцелуе. А тот дождливый день, когда они точно так же сидели в ее квартире и пили глинтвейн! И ведь тогда на них было гораздо меньше одежды, чем сейчас…

Тогда мы еще слишком боялись друг друга, подумала Эйлин. Мы еще ничего не знали. А теперь сказаны все слова, и я не понимаю, какая сила удерживает меня, чтобы не броситься в его объятия!

Господи, что за неприличные мысли! — вспыхнула Эйлин, и ее рука дрогнула, просыпав немного сахарного песка на стол. Хотя почему неприличные? Разве стоит размышлять о правилах и мнениях других людей, когда она наконец обрела мужчину, о котором мечтала всю свою жизнь?

Эйлин замерла на месте, глядя на горку сахара, которая все росла, потому что песок по-прежнему сыпался с ложки. Питер все понял без слов. Он встал и обнял Эйлин. Дрожь прошла по телу девушки. Ей внезапно захотелось освободиться от его объятий и убежать куда-нибудь очень далеко, чтобы спрятаться от Питера, а главное, от самой себя и тех желаний, которые вызывали в ней его прикосновения. Но вместо этого она лишь крепче прижалась к нему.

Все пути к отступлению были отрезаны.

Питер чувствовал, как у него от радости перехватило дыхание. Эйлин не отодвинулась от него. Наоборот, он ощущал жар ее стройного тела так близко, что у него кружилась голова.

Его холодность окончательно исчезла, растворившись в потоке невиданного возбуждения.

— Я так люблю тебя, Эйлин, — хрипло прошептал Питер, вдыхая аромат ее волос.

На мгновение ему показалось, что такого просто не может быть. С какой стати фортуна расщедрилась и поднесла ему такой невероятный подарок? Чем он заслужил такое счастье?

Наверняка Эйлин всего лишь видение, призрачный мираж, который вскоре вернется в свою сказочную страну фей…

Но Эйлин повернулась к нему и с нежной улыбкой ответила:

— Я тоже люблю тебя, Питер.

Как бы невероятно это ни звучало, добавила она про себя.

Питер прижал Эйлин к себе еще сильнее и стал покрывать ее мягкие губы медленными поцелуями. Совершенно противоположные ощущения нахлынули на него. Ему хотелось наброситься на Эйлин и сорвать с нее одежду. Но в то же время он боялся испугать ее и хотел величайшей нежностью и вниманием доказать свою любовь.

Эйлин же не думала больше ни о чем. Ее не волновало ни то, что Питер — двоюродный брат ее бывшего жениха, ни то, что ее ирландские родственники сочли бы ее нынешнее поведение возмутительным. Она тонула в своей любви и желала, чтобы это восхитительное ощущение длилось вечно.

Руки Питера становились все смелее и смелее.

Вот он нащупал молнию ее юбки и расстегнул ее.

Тяжелая ткань упала на пол, и ладони Питера легли на шелковистые бедра девушки. Эйлин застонала. От его осторожных прикосновений сладкая истома разлилась по всему телу.

Питер уже не мог остановиться. Он принялся расстегивать блузку Эйлин. Она же, удивляясь собственной смелости, потянулась к пуговицам на его рубашке. Хриплый стон сорвался с его губ, когда ее нежные пальчики дотронулись до его обнаженной груди.

Эйлин снова вспомнила тот день, когда он сидел с полотенцем на бедрах в ее квартире.

Как мечтала она тогда провести рукой по его груди, дотронуться до крепкого плеча…

Мечтала и стыдилась признаться в этом даже себе самой.

Питер подхватил Эйлин на руки и понес к кровати. Благо, не надо было идти далеко. Всего два шага, и вот девушка оказалась полностью в его власти. Одним быстрым движением Питер стянул с себя брюки и скользнул на кровать к Эйлин. Он провел рукой по ее нежной груди, и девушку словно пронзил электрический разряд. Его сердце бешено застучало, чувствуя горячий отклик ее тела на его ласку.

А потом они потеряли счет времени. Казалось, целую вечность длятся эти нежные прикосновения, чередующиеся с неистовыми возбуждающими ласками. Тело Эйлин взрывалось в руках Питера, когда его язык нащупывал самые чувствительные местечки. Словно природа одарила его сверхъестественным чутьем относительно этой женщины. Весь прошлый любовный опыт Питера говорил ему о том, что он не особенно страстный и искусный любовник. Но с Эйлин он творил чудеса, потому что ему до безумия хотелось доставить ей небывалое наслаждение…

У Эйлин же не было никакого опыта, но она твердо знала, что полное единение тел невозможно без единения душ. Только мужчине, которому она отдала свое сердце, она была готова отдать свое тело.

Она была счастлива в объятиях Питера.

Питер прильнул к ее губам страстным поцелуем. Больше сдерживаться он был не в состоянии. Очень аккуратно, стараясь не причинить ни малейшей боли хрупкому существу под ним, он вошел в нее и начал плавные движения, постепенно подчиняя Эйлин любовному ритму.

Она чуть застонала, когда он уверенно сломал невидимую преграду внутри ее тела, но губы Питера тотчас нежно заскользили по ее шее, успокаивая ее. Питер ощущал ни с чем не сравнимое блаженство и жаждал, чтобы Эйлин разделила с ним его.

Наконец почувствовав, что кульминационный момент близок, Питер чуть приподнялся и выплеснул из себя столь долго копившееся в нем желание. И тотчас Эйлин вздрогнула и выгнулась, отвечая на его порыв…

А потом они обессилен но нежились в кровати. Эйлин чувствовала себя опустошенной, но она была безумно счастлива.