Пола Льюис - Рыжее солнышко Страница 33

— К счастью, — заявила Джесси, вскинув голову, — меня еще не просили об этом.

— Да, — пробурчал он, и Джесси снова услышала мстительную интонацию в его голосе. — К счастью.

10

Автобус в последний раз остановился перед большим домом. Джесси, стоя в тени веранды, наблюдала за ним. Когда эти гости уедут, здесь больше уже не будет отдыхающих.

Ее собственная маленькая машина была заправлена и ждала у крыльца. Девушке только оставалось попрощаться.

— Здравствуйте, Джесси.

Девушка повернула голову.

— Сидни? — безучастно произнесла она.

Затем поспешно отвела взгляд. С Сидни Джесси чувствовала себя какой-то незащищенной. Ей не хотелось, чтобы он узнал, о чем она думает и что чувствует в настоящий момент. Джесси не хотела, чтобы он догадался, какое одиночество она испытывает и какие мрачные мысли одолевают ее в эту минуту.

Сидни направился прямо к ней. Он снял шляпу и стал вертеть ее в руках. Сегодня была белая шляпа — не рабочая.

Его джинсы были выглажены, начищенные сапоги блестели. Весьма подходяще для прощания.

— Я пришел попрощаться с Эдом.

— Он в доме.

Сидни вздохнул.

— Я пришел попрощаться и с вами, — тихо произнес он.

— Ну что ж, прекрасно. Прощайте.

— Джесси, мне очень жаль.

— Я всегда извиняюсь некстати, помните? — съязвила Джесси.

— Нет, но…

— Сидни, давайте оставим это. Вы прекрасно знали, что этот момент наступит, с того самою дня, когда ранчо открыло свои двери для гостей. Вы знали, что у Чарльза не бывает серьезных идей. Вы имели полное право смотреть на меня с презрением. А теперь идите злорадствовать в другое место.

— Я не злорадствую, Джесси. А что касается моих презрительных взглядов, то они никак не соответствуют действительности.

Джесси взглянула на его лицо. Он выглядел усталым и грустным, совсем не злорадно торжествующим. Сердце Джесси сжалось от мысли, что она больше никогда не увидит его.

— Я действительно стал уважать вас за то, как вы делали свою работу, Джесси.

— Спасибо, — холодно произнесла она.

— Джесси, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Вы же не предлагали свою помощь, когда здесь еще было гостевое ранчо. Я не доставлю вам удовольствия помогать закрывать его.

— Джесси, я ведь совсем не прыгаю от радости.

— Ну что ж, может быть, позже… — Она пожала плечами.

Сильные руки сжали ее локти, резко развернули, заставляя девушку посмотреть в сверкающие зеленые глаза.

До этого момента она была полна решимости уехать с ранчо так, чтобы не дать Чарльзу повода уволить Сидни, не говоря уже о желании сохранить чувство собственного достоинства.

Сидни стоял слишком близко. В его глазах сквозь гнев проглядывала бездонная тоска одиночества.

Джесси приподнялась на цыпочки и нежно коснулась пальцами его небритой щеки.

— Джесси, — хрипло произнес Сидни.

— Джесси, ты звонила…

Девушка резко отдернула свою руку от щеки Сидни. Он медленно повернулся. Они столкнулись лицом к лицу с Чарльзом, и она заметила гневное обвинение, блеснувшее в его глазах, хотя все происшедшее было отгорожено от взгляда Чарльза невероятно широкими плечами Сидни.

В любом случае Элен была права. Даже если не насчет Чарльза, то относительно того, что ей не следует переезжать в эти места. Она не имела права ставить под угрозу жизнь Сидни и его работу.

— Мистер Эджертон пришел только попрощаться, — сказала Джесси, отстраняясь от Сидни. — Да, я звонила на ранчо «Диких лошадей». Они смогут принять большую часть гостей на следующей неделе, но мне предстоит еще уговорить Лайзу Лизард заменить меня. — Она позволила Чарльзу взять себя под руку и проводить в дом.

Несколько часов спустя все уезжали. Гости. Эд. Даже Джек.

Только что ковбои, все, кроме Сидни, собрались и вручили ей старательно завернутую коробочку. В ней оказалась пара носков ручной вязки. На них был вышит табун лошадей с развевающимися густыми гривами, несущийся по прерии. Каждый из парней застенчиво, но крепко обнял ее. Джесси безудержно плакала.

Чарльз позвонил и вызвал вертолет, а затем исчез за плотно закрытой дверью своего кабинета.

Джесси с трудом протиснула свой тяжелый чемодан через дверь. Она открыла багажник машины и бросила его туда, а потом со стуком захлопнула крышку.

Затем она посадила Гарольда на переднее сиденье и причудливо обмотала вокруг него защитный ремень. Медвежонок был похож на маленького ребенка, забравшегося в машину. Джесси почувствовала, что слезы опять наворачиваются ей на глаза.

Будет ли когда-нибудь ее собственный ребенок сидеть, устроившись так уютно на пассажирском сиденье? Похоже, что нет. Не скоро.

Она покопалась в своем кошельке и отыскала ключи. Затем уселась в машину и включила зажигание.

Через окно Джесси видела сухую траву, колышущуюся на ветру, холмистые пастбища, расстилающиеся перед ней. Она выключила зажигание и вылезла из машины. Точно не зная, куда пойдет, зная только, что она еще не готова покинуть ранчо, Джесси медленно побрела прямо к загонам.

По одному загону кружили несколько лошадей, среди них она узнала кроткую Клару.

Джесси перелезла через ограду и погладила лошадку.

— Как ты думаешь, можно мне прокатиться верхом в последний раз? — спросила она Клару.

Доброе животное печально смотрело на нее.

Джесси нашла кусок бечевки, обмотала его вокруг шеи кобылы и повела ее туда, где она заметила Стива, седлавшего лошадь. Она довольно долго наблюдала за ним, а потом, решив, что уже сможет сама оседлать кобылу, и немного повозившись, была готова поехать верхом.

Она отвязала Клару и взобралась на нее.

Сначала Джесси не знала, куда ей хочется поехать, но потом направила свою лошадь к рощице у ручья.

Неспешная верховая езда, умиротворяющая красота пустынного ландшафта как бальзам действовали на ее разбитое сердце, душевная боль понемногу стихала.

У Джесси снова возникло ощущение необычайного единения с природой, с историей, с прошлым. Она чувствовала себя песчинкой в огромном пространстве Вселенной. Сейчас она скачет по тем же местам, где раньше проходили другие люди. Сила неизведанной, девственной земли притягивала и успокаивала ее. Песня вольного ветра принадлежала только ей.

Сидни однажды сказал: «Вы никогда не потеряете того, что храните в своем сердце». Правда ли это? Сохранится ли тепло ее любви к Сидни в долгие холодные одинокие ночи надвигающейся зимы?

Джесси так и не поняла, что напугало спокойную маленькую кобылку. Минуту назад она ехала в полном одиночестве, чувствуя необыкновенное понимание жизненных процессов и себя в этой жизни, как вдруг, дико заржав, лошадка взвилась на дыбы и бешено понеслась.