Джоан Хол - Окно во вчерашний день Страница 34

— Хорошо, я останусь в постели, но… при одном условии.

— При одном условии? — переспросила Летти, нахмурившись. — Что вы имеете в виду, госпожа?

Алисия бросила на нее откровенный и вызывающий взгляд.

— Если вы присядете рядом со мной, пока я буду завтракать, — сказала она, пытаясь улыбнуться как можно обаятельнее.

Летти расплылась в лучезарной улыбке, обнажившей ее великолепные белые зубы.

— О, я сделаю это с великим удовольствием, — сказала она. — Кроме того, это мой долг.

— Долг? — повторила Алисия, принимая поднос из ее рук. — В каком смысле?

Из-под крышки блюда, стоявшего на подносе, сочилось благоухание.

Летти пожала плечами и уселась на стул, обтянутый парчой, рядом с кроватью.

— Вы поручены моим заботам, госпожа.

Совершенно сбитая с толку, Алисия уставилась на нее с непониманием.

— Могу я узнать, кто дал вам это поручение? — спросила она.

— Моя хозяйка, — ответила Летти. — Ваша добрая тетушка Кэролайн.

Внезапное откровение снизошло на Алисию. Летти была рабыней! Конечно, любой студент, изучавший историю, знал, что рабство было распространено в Вирджинии перед, во время и после войны за независимость. Но столкнуться с рабыней в реальной жизни, беседовать с ней…

Алисия была шокирована. Она почувствовала, как слабость разливается по телу. Летти была так красива, так грациозна. Сама мысль о том, что ее прекрасное тело вместе с душой может принадлежать кому-нибудь, была отвратительна для Алисии. Она едва не разрыдалась от нахлынувших чувств, горько переживая несправедливость, когда, внезапно спохватившись, припомнила, что это всего лишь сон.

«Но разве может сон быть таким реалистическим?» — воскликнула она беззвучно.

— Госпожа Алиса?

Алисия вздрогнула, оторванная от своих мыслей мягким голосом Летти, в котором слышались забота и участие.

— Да, Летти, — откликнулась она, поднимая на нее глаза, полные слез.

— Вы так и не притронулись к своему завтраку.

Летти улыбнулась.

— Повар будет несчастным, если я верну все это на кухню.

— Его накажут? — испуганно воскликнула Алисия, с ужасом вспоминая картинки экзекуций из учебников.

— Вовсе нет. Но он будет расстроен.

Алисия виновато улыбнулась и подняла крышку.

— Что это? — спросила она, заглядывая в неглубокое блюдо.

— Похоже, вы еще не оправились от этого ужасного удара, госпожа, — участливо произнесла Летти. — Неужели вы не узнаете запеченные яйца и поджаренный хлеб?

— Хлеб я узнаю, — пробормотала Алисия, разглядывая два ломтя хлеба домашней выпечки, покрытых золотой хрустящей корочкой.

В сознании вспыхнул образ решетки для поджаривания хлеба, которую она видела в музее быта во время своего предыдущего визита в Уилльямсбург. Очевидно, ее нынешний завтрак был приготовлен с помощью подобного приспособления.

— Но эти яйца меня смущают, — призналась она, расковыривая их ложкой.

— Почему же, госпожа? — спросила Летти, нахмурившись. — Разве вы не ели запеченных яиц у себя дома, в Филадельфии?

— В Филадельфии? — удивленно переспросила Алисия. — Я там живу?

— Полагаю, что да, — кивнула Летти.

— Я действительно не слишком хорошо себя чувствую, — вздохнула Алисия, пытаясь развеять возможные сомнения. — Конечно же, я пробовала запеченные яйца дома…

Она сделала паузу и обреченно добавила:

— В Филадельфии.

Кулинарная тема заставила вспомнить Карлу, которая была главной хозяйкой на их кухне. Странное чувство охватило Алисию, и кусок хлеба застрял в горле. Карла и их дом показались сейчас такими далекими и нереальными, а сон, в котором она жила все это время, все больше и больше походил на действительность.

Аппетит мгновенно пропал. Алисия положила надкушенный ломоть на поднос и слабо улыбнулась Летти.

— Пеедайте повару, что все было очень вкусно, — сказала она. — Но я не хочу больше.

— Непременно передам, — пообещала Летти. — Не желаете ли чашечку чая?

Лицо Алисии исказила гримаса откровенного отвращения.

— Думаю, нет. Чаю было вполне достаточно.

Летти громко рассмеялась.

— Конечно, травяной чай ужасно горький, но я говорю не о нем.

Она взялась за массивный серебряный чайник.

— Здесь лучший английский чай.

— О, прекрасно, — улыбнулась Алисия. — В таком случае…

Она замолчала, чувствуя неловкость от того, что Лети ухаживает за ней, как за больной.

— Но почему вы не принесли чашку и для себя? — спросила Алисия, оглядывая поднос. — Вы могли бы составить мне компанию.

Летти подозрительно промолчала.

— Впрочем, мы можем пить и из одной, — предложила Алисия.

— Госпожа Алиса! — воскликнула Летти. — Я не могу!

Ее глаза наполнились безграничным ужасом.

— Но почему?

Словно рыба, выброшенная на берег, Летти открывала рот, порывисто вздохнула, но так ничего не сказала.

— В чем дело? — встревожилась Алисия.

— Я не могу пить из вашей чашки, — выдавила из себя Летти.

— Но почему? — настаивала Алисия. — Я ведь не заразная, у меня просто не все в порядке с головой.

Несколько секунд Летти смотрела на нее с выражением крайнего идиотизма. Ее глаза и рот были широко распахнуты, пальцы нервно теребили край передника.

— О господи; — воскликнула она, закатывая глаза. — Я вовсе не хотела вас обидеть, госпожа. Я имела в виду совсем другое…

— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо спросила Алисия.

— Госпожа, — простонала Летти. — Я никогда не решусь коснуться вашей чашки. Вы племянница моей хозяйки. Белая женщина!

— О боже! — воскликнула Алисия в отчаянии.

Относясь к Летти подобным образом, она, сама того не желая, нарушила правила устоявшегося этикета. Неудивительно, что негритянка была так шокирована. Стараясь разрядить напряжение, Алисия бросилась оправдываться.

— О Летти, прошу простить меня, — пробормотала она, увязая в неловкости, как в трясине. — На какой-то момент я позабыла, что вы рабыня.

Реакция Летти выбила последнюю опору из-под ног Алисии. Ей пришлось признать, что она ничего не понимает в этом невероятном сне, который с каждой минутой становился все более запутанным и странным.

Летти расправила плечи, выпрямила спину и, выдвинув подбородок вперед, сверкнула глазами:

— Я не рабыня, мисс Алиса. Я — свободная женщина.

В ее голосе звучали гордость и неподдельное достоинство.

— Я служу вашей тетушке по собственному желанию, а не потому, что вынуждена.

Голос Летти взлетел до невероятных высот.