Виктория Васильева - Обретение счастья Страница 35

— Спасибо.

— Блох, клопов здесь нет, — он победно улыбнулся, — только на той неделе вытравили. Но должен вас предупредить, что с наступлением темного времени суток оживляются тараканы.

— Понятно.

— Вы одна здесь будете? Или как? — вдруг спросил он с абсолютно бабским любопытством.

— Это вас не касается.

— Я к тому, что если вы с подружкой собираетесь позабавляться, то не слишком чтобы много было визгу, потому что соседи пугаются… Была тут у меня одна, чисто женская парочка, так вот они…

— Не беспокойтесь, — прервала его Ольга.

— Денежки вперед попрошу.

Ольга отсчитала нужную сумму.

— Вот.

— А еще паспорточек. На всякий случай.

— Возьмите.

Он прямо на глазах у Ольги полистал паспорт, особо обратив внимание на страницы «Семейное положение» и «Место жительства».

— Судя по всему, вы, возможно, двое суток не протянете, а вернетесь по месту прописки. Но я предупреждаю, что денежки в этом случае не верну. Вы не против?

— Нисколько.

— Ладно. Вот ключ. Вот мой номер телефона, тот же, что и в газете.

— Спасибо, у меня уже есть, — Ольга не могла дождаться, когда хозяин удалится.

— А вдруг потеряли? Ну что, до послезавтра?

— Всего хорошего.

За хозяином захлопнулась дверь. Некоторое время слышались его шаги на лестнице. Потом все стихло.

Наконец-то Ольга была одна, она исчезла из мира по крайней мере на двое суток, и теперь никто не мог помешать ей не возвращаться в этот мир.

После суматошных дней и ночей Ольгу вдруг охватило абсолютное, всепоглощающее безразличие. Ей хотелось одного: забыться, раствориться, если уж не умереть, то хотя бы надолго уснуть.

Ванна оказалась с отбитой эмалью и несмываемой ржавчиной. Ольга сильно подозревала, что ванна дала течь. Однако это не помешало отважиться на теплый душ, сначала слегка взбодривший, а потом основательно расслабивший.

Подушку и одеяло она нашла в чреве тахты. Там же лежал и тюфяк — очевидно, защитник от воздействия взбесившихся пружин. От тюфяка сильно пахло дихлофосом, и Ольга не решилась им воспользоваться.

Она постелила желтоватую простынку прямо на полиэтиленовую бугристую поверхность, обтянула наволочкой комообразную подушку, развернула тонкое шерстяное одеяло, наподобие леопардовой шкуры, покрытое желтыми пятнами, и подумала, что, наверное, в гроб ложиться было бы приятнее.

Во всяком случае, там и простынка, и подушечка разового пользования…

Но усталость и стресс брали свое. Прямо в халате Ольга забралась в постель и, хотя подобно принцессе на горошине почувствовала сложный рельеф ложа, все равно почти мгновенно уснула.

Она увидела себя на поле брани. Войска разных армий, перемешиваясь, с полнейшим пренебрежением ко всем законам и стратегии, и тактики, то наступали, то отступали, то стояли на месте. Никто не стрелял. Молчали пушки. Шеренги сходились в рукопашной. Воины всего лишь перемещались по огромному полю, возможно, подчиняясь какому-то негласному ритуалу…

Ольга пробудилась. На улице уже стемнело. Лишенное штор окно выглядело как открытая рана.

Женщина встала, подошла к выключателю, нажала на него. И вздрогнула.

В комнате она была не одна.

Полчища тараканов обоих полов и всех размеров перемещались в разных направлениях, естественно, игнорируя всякие законы человеческой логики. Большие и маленькие насекомые совсем не испугались света. Они продолжали свое неторопливое движение.

Несколько минут Ольга в оцепенении смотрела на эту непостижимую ночную жизнь иных существ. Поскольку на сакраментальный русский вопрос: «Что делать?» ответа не нашел еще никто, Ольга также не стала перебирать варианты.

Ни изгнать, ни уничтожить войска неприятеля не представлялось сколько-нибудь возможным. Ольге ничего не оставалось, как усесться на край тахты и наблюдать. Или не наблюдать. Просто не обращать внимания на окружающую фауну.

На часах было восемь вечера. Она проспала без малого двенадцать часов. Несмотря на усиливающееся чувство голода и наличие некоторых продуктов, принимать пищу в этом тараканьем царстве не хотелось.

Ольга сообразила, что гастрономный кафетерий еще целый час будет открыт, быстро оделась и вышла.

«Главное — не забыть, как вернуться обратно», — думала она.

Тщательно осмотревшись, Ольга постаралась запомнить некоторые приметы именно этого дома, давшего ей временное пристанище. Пятнадцатиэтажка практически ничем не отличалась от рядом стоящих домов. Но на дверях подъезда хорошо ориентировавшаяся в английском языке Ольга заметила тщательно прописанное «тамошнее» нецензурное слово из четырех букв. Общий рост культуры в массе населения был очевиден, что в некоторой степени Ольгу даже обрадовало.

Она пошла в направлении знакомого уже гастронома. Вечер показался ей влажным, но не холодным.

Очевидно, погода изменилась к лучшему.

Глава 17

До закрытия оставалось совсем немного времени, и массового наплыва покупателей в торговом зале не наблюдалось.

Ольга взяла кофе «из ведра» — обычный, со сгущенным молоком, бутерброд с ветчиной и заварную трубочку с кремом.

Борьба с бутербродом подходила к концу, когда она вдруг услышала:

— Оля? Бурова? Ты ли это? — бархатный баритон показался знакомым.

Ольга оторвала взгляд от стакана с кофе. К столику стремительно приближался широкоплечий брюнет в черной фетровой шляпе. Черты лица под шляпой показались «где-то виденными». Но где? Когда?

И вдруг она узнала этого человека.

— Вася? Это ты? — с искренней радостью улыбнулась она.

— Боже мой, неужели я так состарился? — Василий Чубчиков, давний однокурсник по Губкинскому институту заключил ее в дружеские объятия. — А вот ты стала еще красивее. Просто супер!.. Неужели ж меня так трудно узнать?..

— Ты стал очень интересным мужчиной, Вася. Исчезновение очков придало твоему лицу абсолютно новое выражение.

— А, так это линзы. Подобрал себе американские, и теперь забот не знаю. А с очками столько возни бывает, особенно в такую погоду, как сейчас.

Ольга представила себе провинциального паренька в простых очках с толстыми стеклами, каким был Чубчиков на первом курсе.

— Теперь в тебя легко можно влюбиться с первого взгляда, — Ольга почти не кривила душой.

— Ты ж вроде бы замужем… Слышал, слышал о твоих успехах в науке и личной жизни. Докторскую, небось, сочиняешь?

— Нет, не сочиняю, — Ольга пыталась уйти от неприятного разговора. — А ты чем занимаешься.

— Как тебе сказать? Тихо-мирно богатею. Открыли с немцами совместную фирму. Занимаемся внедрением тевтонских химикатов на наших производствах. Туда-сюда катаюсь, как профессиональный пассажир. Три дня во Франкфурте, неделя в Москве.