Алекс Вуд - Проделки Рози Страница 35

Вариантов у меня было немного. Первый и самый естественный – выезжать в свет как можно чаще, появляться на всех вечеринках и приемах и молиться о том, чтобы Уолтер:

а) меня заметил;

б) ко мне подошел;

в) в меня влюбился.

Как видите, план был очень ненадежен. Уолтер терпеть не мог приемы и вечеринки, а уж от чопорных балов шарахался как черт от ладана. Доступ в клуб, где он появлялся почти каждый день, мне был закрыт. Общих друзей у нас было раз, два и обчелся.

Одним словом, я предоставила Вайолет возможность напрасно кокетничать с Уолтером в театре, а сама избрала иной путь.

Мне срочно нужен был совет знающего и неравнодушного человека. Мастера подковерных интриг и дипломата до мозга костей. Вижу, вы догадались, о ком я подумала. Конечно же, о Брукфилде!

Я лишь два раза встречалась с этой достопочтенной личностью, но была о нем наслышана. Брукфилд был умен как дьявол и изобретателен, как Леонардо да Винчи. Он служил у Алистеров более десяти лет и знал Уолтера как облупленного. Если вам покажется странным, что я вздумала исповедоваться камердинеру и просить у него помощи, то, умоляю вас, вспомните о Дживсе. К нему за советом бегал весь лондонский высший свет. А Брукфилд, честное слово, ни в чем ему не уступал.

Чтобы не быть голословной, скажу, что пока я размышляла, как бы поговорить с Брукфилдом, не привлекая внимания, он сам пришел ко мне. Выяснил по справочнику наш лондонский адрес и потратил личный выходной на то, чтобы пообщаться с нервной и хныкающей девицей, влюбленной в его хозяина.

Скажете, совпадение? Чутье, дорогие мои, проницательность и нечеловеческий ум.

Брукфилд не стал ходить вокруг да около и, как только мы остались наедине, прямо заявил, что ему не по душе активность, которую в последнее время развела миссис Алистер. И что из всех претенденток на роль жены Уолтера я, на его взгляд, единственная достойна этого высокого звания.

Может быть, Вайолет Сильверстоун на моем месте указала бы Брукфилду на дверь, да еще бы нажаловалась на него. Я была слишком влюблена, чтобы думать о приличиях, и предложила ему присесть и чашечку ароматного чая.

Притворяться перед Брукфилдом было бесполезно.

– Простите, мисс Уайтчепел, за вольность, но у меня сложилось впечатление, что мистер Уолтер далеко не так вам безразличен, как, скажем, мистер Чарльз Тотенхэм или Оливер Маккуинги.

Повторюсь: я сама планировала обратиться к Брукфилду за помощью. Поэтому я не стала кокетничать, отрицать или возмущаться, а просто сказала:

– Да. Я люблю его.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, но я почувствовала, что Брукфилд доволен.

Мы проговорили три часа. Не называя вещи своими именами, выяснили, что нас одинаково заботит будущее Уолтера и что настоящая любовь на дороге не валяется. Что пока его сердце молчит, но если приложить усилие, может и заговорить. Что прикладывать усилия нужно побыстрее, иначе проворная миссис Алистер нас опередит и женит сына на Вайолет Сильверстоун. И что сражаться за сердце Уолтера нужно не традиционными женскими штучками вроде новых платьев, причесок и подстроенных пикантностей.

Я уже не помню, кто именно подал идею о перевоплощении. Скорее всего, Брукфилд, потому что у меня рождались более кровожадные и грандиозные варианты: похитить Уолтера или исчезнуть самой, а его заставить сыграть роль спасителя. Во всех любовных романах герой обязательно влюбляется в героиню, которую он вызволяет из лап бандитов. Я не сомневалась, что это должно сработать и в жизни.

– Мистер Алистер не из таких, – покачал головой Брукфилд. – Он, разумеется, рискнет ради вас жизнью, а потом забудет о вашем существовании. Нужно, чтобы вы провели вместе побольше времени, чтобы он смог узнать вас получше и оценить.

Да-да, именно Брукфилд и предложил мне, девице Розамунде из благородного семейства Уайтчепелов, единственной дочери баронета, разыграть из себя Рози Уайт. Мне пришлось остричь свои роскошные черные кудри, сочинить для родителей сказочку о том, что я отправляюсь в Кент погостить у тетушки Агаты, и заплатить группе безработных актеров за то, чтобы они неделю изображали полицейских под окнами дома Алистеров в Белгравии.

Мы с Брукфилдом тщательно продумали мою биографию, манеры и поведение, а в остальном решили положиться на собственную ловкость, удачу и волю Божью. Как видите, мы не прогадали. Ровно через сутки чумазая и неотесанная Рози Уайт под благотворным влиянием Уолтера преобразилась до неузнаваемости, а в сердце самого Уолтера расцвела любовь, которая, между прочим, жива до сих пор.

– Здорово, – проникновенно вздыхает Анджелина. – Романтика.

Ее черные глазки подозрительно блестят. Джейк громко хлюпает носом и отворачивается, дабы скрыть постыдную слабость. Близнецы, глядя на старших, тоже начинают ронять слезки.

– Я тоже так хочу, – продолжает моя единственная внучка, и тут вмешивается Уолтер, который, насколько я знаю, сидит в соседней комнате и безуспешно притворяется, что читает воскресную газету.

Он выходит к нам, притворно хмурит брови и говорит поучительным тоном:

– Знаете, молодая леди, обман всегда выходит боком. Вашей хулиганистой бабушке просто очень повезло. Когда она наконец призналась, кто она такая и каким образом оказалась в моем доме, я чуть ее не придушил.

Анджелина хихикает, не веря ни одному его слову.

– Да-да, чуть не придушил.

Уолтер садится на ручку моего кресла и обнимает меня за плечи.

– Но потом понял, что меня, дурака, только так и надо было проучить.

– Значит, ты все-таки простил бабушку? – спрашивает Анджелина.

– Чего не сделаешь ради великой любви! – хохочет Уолтер.

А по хитро прищуренным глазам внучки я вижу, что у нее родилась какая-то авантюрная идейка. Не знаю еще, в чем она заключается, но заранее поддерживаю. Ведь, несмотря на возраст, я все та же упрямая любительница приключений Розамунда Уайтчепел.

Или, если вам так угодно, Рози Уайт.